Снова расселись по джипам и в неловком молчании вернулись в город.
Покинув компанию, Алтай сунул в рот сигарету и, затянувшись, в сердцах воскликнул:
– Привет из девяностых, б…ь!
Вся эта ситуация и день ото дня усугубляющаяся подавленность Алтая, заставлявшая его срываться на Нюсики чаще обычного, были слишком тяжёлой ношей для одного человека. Поэтому Нюсики стала устраивать посиделки у себя в квартире, на радость соседям, которые, несомненно, ценили хорошее живое исполнение песен звезд российской эстрады в два часа ночи. Все бутылки, остававшиеся после этих маленьких концертов, Нюсики бережно собирала в шкафу, чтобы потом когда-нибудь украсить их и превратить в подсвечники. Несколько таких алко-подсвечников были припрятаны в офисе у Алтая, и она доставала их, когда хотела устроить романтический вечер после работы.
Как-то раз Нюсики проводила ночь в компании Динары и гея-стилиста Исмаила – своих ближайших на тот момент друзей. Программа началась с пива и закусок к нему, а потом страдающая Нюсики достала бутылку виски («У-у-у, это наш с ним напиток!»).
Скоро её развезло, и она, привалившись к костлявому плечу Исмаила, с подвываниями жаловалась:
– Уже всё зае…сь было. Я уже думала, мы денежку заработаем хорошую, начнём жить вместе, семью строить. Такой п…ц, п…ц! Я должна ему помочь. Может, кому-нибудь нужна суррогатная мать? Ты не в курсе, Смайл?
Исмаил мало интересовался дверьми, наглухо закрытыми для него, да и у Дины не было знакомых, неспособных самостоятельно родить. Втроём они начали думать, где достать денег.
– Я должна его спасти. Тогда он начнёт меня ценить, – бубнила Нюсики. – Тогда он поймёт, что ему без Нюсики никуда. Ему без Нюсики не жизнь. – И она вспомнила все известные ей приёмы заработка. К сожалению, лучшая схема, которую ей когда-либо удавалось провернуть, была такова: взять у Алтая денег на подарок для матери – взять подарок у знакомой, приторговывающей серебряными украшениями, пообещав заплатить позже – заблокировать знакомую во всех соцсетях и внести её номер телефона в чёрный список – оставить себе деньги Алтая. Для получения крупных сумм эта изящная комбинация не годилась. Надежды на блогерство тоже пока не оправдывались, количество подписчиков почему-то не росло, несмотря на регулярно выставляемые селфи в сопровождении текстов, лёгких и очаровательных в своей непосредственности (со словами вроде «чо», «щаз», «тыща», «сраться» etc). Посты, к сожалению, не могли похвастаться определённостью целевой аудитории, так как были инфантильны по содержанию и непристойны по форме, но Нюсики об этом не догадывалась.
– Краудфандинг… – задумчиво произнёс Исмаил.
– Это что за пое…та? – спросила Нюсики.
– Когда все тебе деньги дают. А что такое азербайджанский краудфандинг? Это свадьба!
При слове «свадьба» Нюсики воспрянула, представив себя невестой: роскошное белое платье и накладные ресницы до небес, а на голове – бриллиантовая диадема, и все падальщицы, что охотятся на Алтая, умылись кровью.
– Надо фальшивую свадьбу устроить! – объявил Исмаил.
– А это мысля! – обрадовалась Дина.
– Как – фальшивую? – занервничала Нюсики. – Почему фальшивую?
– Настоящая дорого стоит, это раз, – начал перечислять Исмаил, сохранивший, несмотря на выпитое, удивительную ясность ума. – Для настоящей у тебя нет жениха, это два.
«Это два» Нюсики не понравилось, но она промолчала, понимая, что сейчас-то Алтай точно не расположен жениться.
– И кто будет жених?
– Ну, я могу, – Исмаил ухватился за выгодную идею. – Мои уже что-то подозревают. Хотя ты не азербайджанка, это им не понравится. Но, по-моему, лучше что-то, чем ничего. И фоток, где мы вместе, у нас много. Так что они поверят.
– Возьмём самый дешёвый ресторан, – подхватила Нюсики с воодушевлением, – соберём кучу дебилов, и пусть несут нам деньги! – Она радостно засмеялась. – Это вдохнёт новое дыхание в наши отношения!
До самого рассвета они обсуждали план действий, пока не заснули вповалку на диване.
Операцию «свадьба» решили не откладывать. В тот же день Исмаил объявил матери и бабушке, что намерен жениться на своей давней любви Нюсики.
– Это которая в нижнем белье в интернет себя выставляет? – уточнила бабушка.
– Ну… – Исмаил не учёл, что его бабушка выпросила на свой день рождения смартфон, завела себе аккаунты во всех соцсетях и пристально следила за его знакомыми. – Она моделью раньше работала…
– Беля толстый модель олар?
[29] – с убийственной непосредственностью спросила бабушка, которая также обожала рассматривать картинки в глянцевых журналах и неплохо разбиралась в индустрии красоты. Возможно, это именно её скрытый талант во всю ширь распахнул свои крылья за спиной Исмаила.
– Ну… – Исмаил подумал, что, будь он влюблён в Нюсики, такое замечание должно бы вызвать в нём негодование, поэтому он собрался и горячо ответил: – Совсем она не толстая.
– Ну, кябаб для всех гостей на свадьбе из её ног не сделаешь, но на один хороший хаш сгодятся, – отрезала бабушка.
Мать нажаловалась отцу, и в семействе Исмаила разыгралась буря. Отец в глубине души был рад, что особа, выбранная сыном для справления естественных потребностей, оказалась женского пола, но постеснялся сказать это вслух. И всё-таки он пытался смягчить гнев своей жены.
Надо сказать, Исмаилу повезло с родителями. Они были достаточно демократичны, о чём говорило и то, что они не возражали против выбранной им профессии. И всё-таки достойная жена – важнее хорошей профессии, так, во всяком случае, считала его мать. Нюсики, по её мнению, и знакомством-то для сыночка была неподходящим, но ввести эту особу в семью…
– Я себя убью, клянусь Аллахом, я себя убью! – кричала мать. – Она порог этого дома не переступит! Пойдёте жить где хотите! – это был последний, сокрушительный аргумент, призванный запугать Исмаила. Она не знала, что Исмаил давно ищет повод съехать от родителей, чтобы водить к себе любовника, а не прятаться с ним по случайным квартирам и непонятным притонам.
– Без проблем, – хладнокровно ответил Исмаил, вызвав у отца тщательно им скрытое чувство гордости, а у матери – очередной приступ крика. Бабушка сидела в уголке и радостно посмеивалась – такой аттракцион! Как всех старых людей, чужие невзгоды её не трогали, она жила лишь мыслями о себе, наконец-то научившись любить себя под конец жизни, после того, как позволила родне украсть всё своё время и всю отпущенную ей любовь. К тому же она знала, что решающее слово в любом случае остаётся за ней.
– Где деньги на свадьбу возьмёшь?! – разорялась мать. – У отца просить будешь?! Ничего он тебе не даст!
Отец робко приоткрыл рот, чтобы сказать, что, вообще-то, даст, но не успел.
– Я и сам хорошо зарабатываю, – сообщил Исмаил. Мать резко села на стул, помолчала, а потом сказала:
