– Я померю, – заявила она.
– А сколько оно стоит? – спросила Дина, вытаращив глаза на это произведение портняжного искусства.
– Пусть ханым померит, – засуетилась продавщица, подозвала напарницу, которая скрывалась где-то на кухне, и вдвоём они принялись стаскивать платье с манекена, что для двух хрупких девушек было задачей не из лёгких.
Ещё труднее оказалось запихнуть Нюсики в корсет и зашнуровать его. Вся процедура заняла не менее получаса, под конец все четверо – и продавщицы, и невеста с подругой – выбились из сил и вспотели.
Нюсики подползла к зеркалу, с трудом волоча за собой по полу тяжёлую юбку. Корсет сдавливал её так плотно, что было трудно дышать. Кожа на грудной клетке, вытесненная лифом, задралась кверху двумя многозначительными бугорками. Жир на спине свисал над корсетом, словно отличное дрожжевое тесто, вылезшее из кастрюли. Нюсики чувствовала себя дамой из какого-нибудь исторического романа, и это было великолепно. Она крутила головой так и эдак – поворачивать корпус оказалось затруднительно – и нашла себя неотразимой.
– Идеально село, – наперебой запричитали продавщицы. – Точно, на вас как будто сшито. Очень красиво. Берите, ханым, не пожалеете. Вы в нём такая красивая!
– Ох…еть просто, – выразив этой ёмкой фразой весь свой восторг, Нюсики повернулась к двум шокированным продавщицам и задала главный вопрос: – И почём эта няшка?
– Четыре тысячи манатов, ханым, – как девушка ни старалась озвучить ответ небрежным тоном, словно бы цена для такого платья была незначительной, благоговейно выпученные глаза выдали её испуг. Дина прикрыла рот рукой. Нюсики задумалась.
С одной стороны, платье стоило почти как десять её месячных зарплат. С другой стороны, разве она не достойна лучшего? Она так прелестна в этом платье! Она мечтала о таком свадебном наряде с детства! И к тому же, когда она будет выходить замуж по-настоящему… Увидев её, Алтай зарыдает. А сейчас она просто возьмёт в долг чуть больше. Всё окупится. Всё будет просто расчудесно.
Она пошевелилась, платье тихо зашелестело, и в этом звуке Нюсики послышались слова: «Мы вместе навсегда, непобедимы, я и ты, прекрасная невеста».
– Хорошо, я беру его! – сказала она, и продавщицы с изумлением переглянулись. Только что они совершили лучшую торговую сделку в своей жизни и сами не могли в это поверить.
– Ты уверена? – осмелилась спросить Дина, пока Нюсики стояла перед зеркалом, не в силах оторвать взгляда от своего отражения, а продавщицы куда-то умчались, возможно, достать кофр для платья или принять валерьяновых капель. – Ты же хотела заработать на свадьбе, зачем тебе такое дорогое платье? Почему ты вообще не взяла платье напрокат?
– Потому что, – Нюсики загадочно уставилась на подругу исподлобья, – потому что я это платье одену не один раз.
– Ну-ка, ну-ка? – встрепенулась Дина. – А куда ты его наденешь во второй раз?
– Куда-куда. На свою настоящую свадьбу!
– О… – вымолвила Дина, осторожно подбирая в уме следующие слова: – А насчёт настоящей свадьбы всё уже решено?
– Конечно, – важно ответила Нюсики, растопырив руки, чтобы вернувшиеся продавщицы могли освободить её из тисков корсета. – Как только я решу все проблемы Алтая, мы с ним поженимся.
– А у меня сложилось мнение, – теперь Дина ещё осторожнее подбирала слова, – что он как-то… странно к тебе относится.
– Да прям, странно, – мгновенно ощерилась Нюсики. – Мнение у неё сложилось. Лучше бы у тебя личная жизнь сложилась! Алтай меня очень любит, просто он по натуре своей не романтичный.
Дина вспомнила стихи Алтая, которые как-то раз попались ей на глаза в Facebook (в его оправдание можно лишь сказать, что сочинил он их в годовщину смерти матери, день, когда его настигла меланхолия, и выложил в сеть, будучи не слишком трезвым), и Нюсикино определение жениха как «не романтичный» показалось ей весьма уязвимым для критики, но хамство подруги сильно разозлило её, и она решила не пытаться открыть ей глаза на реальное положение вещей. В конце концов, какое ей дело до Нюсикиных драм? Она всё равно никогда не слушала ничьих советов, очень уверенная в своём уме.
Нюсики расплатилась всеми наличными, что у неё были, и частично кредитной картой, так что Дине пришлось платить за такси. Продавщицы любезно проводили их до машины, не переставая поздравлять Нюсики с удачной покупкой и желать ей счастья в личной жизни, на что Нюсики только криво ухмылялась половиной рта, как человек, который знает забавную тайну, но не намерен делиться ею с доверчивыми окружающими.
– Ай Аллах, кого только замуж не берут, – сказала первая продавщица, когда они вернулись в привычную тишину и пустоту магазина.
– «Ох…еть просто», – процитировала вторая.
Дома Нюсики снова влезла в платье и, переползая из одного угла комнаты в другой, писала Алтаю. «У Нюсики для тебя сюрприз» – она решила нагнать таинственности. «Какой?» – спросил он. «Через несколько дней узнаешь». Теперь-то он точно ни о чём другом думать не сможет. Но Алтай ответил: «Давай, пожалуйста, без сюрпризов. Мне сюрпризов прошедшего месяца до конца жизни хватит». Нюсики ужасно хотелось ошеломить его своей фотографией в свадебном платье, но она знала, что жениху видеть невесту в платье до свадьбы – плохая примета. Поэтому она просто написала: «А у меня в субботу свадьба. Но ты на нее не приглашен JJJ». «Что? Какая еще свадьба? Что ты несешь?» «Не хами. Нюсики тебе помочь хочет. Нюсики для тебя денюшку зарабатывает». «Что-то мне страшно». «Не бойся глупенький. Мы со Смайлом липовую свадьбу устраиваем и деньги соберем. По нашим подчетам около 25 тыщ можно собрать. Ни богвесь что учитывая твои расходы но хоть что то».
Алтай несколько раз начинал набирать сообщение, стирал и набирал заново – он пытался как можно мягче отговорить Нюсики от этой затеи. «Оставь это. Никому из моих знакомых еще не удалось заработать на свадьбе. Ты только дополнительные проблемы создашь себе». «Почему ты мне не веришь?((((все уже готово все схвачено. Скоро Нюсики даст тебе 25 тыщ и ты увидишь что зря не верил в меня». Алтай прислал ей ещё несколько сообщений, всё более резких, в конце концов они поругались, и он написал: «Ладно, делай что хочешь. Я тебя предупредил. Твои расходы я на себя взваливать не буду».
В очередной раз настроение Нюсики было испорчено. Она полночи проплакала в подушку, и ей ещё более страстно захотелось заработать эти деньги.
Пять дней до субботы она питалась одними салатами – всё-таки пришлось признаться хотя бы самой себе, что платье доставляло неудобства – и даже пустила в ход велотренажёр, который купила пару лет назад, загоревшись идеей сделать себе пляжное тело, и который с тех пор стоял, собирая пыль и служа вешалкой для разной не убранной в шкаф одежды. Особого результата это не принесло, но совесть успокоило. За день до свадьбы Нюсики сделала маникюр, обклеила ногти стразами и пошла к Исмаилу – подкрасить корни волос.
