Вальс. Или – неаполитанским рыбаком? Тирольцем? Нет, – я вас наряжу самураем.
Полковник. Если я не покончил самоубийством, то лишь потому, что бред безумца не стоит моей смерти.
Вальс. Я, кажется, вам уже запретил разговоры о бреде.
Полковник. Как вам угодно. (Пауза.) А какой был собор в Санта-Моргане… приезжали туристы, прелестные девушки с «кодаками»…
Вальс. Во всяком случае, вы не можете пожаловаться на то, что я мало сегодня поработал.
Сон (из-за двери). Можно?
Вальс. Не можно, а должно! Все готово?
Сон. Да. Думаю, вы будете довольны.
Вальс. Я вас ждал с величайшим нетерпением. С тех пор как я решил этот кабинет покинуть, он возбуждает во мне скуку, неприязнь и даже, знаете, Сон, какой-то страх. Ну что ж, – когда смотрины?
Полковник. Я, разумеется, не вправе вмешиваться, однако разрешите узнать: вы что же, собираетесь переехать?
Вальс. Как, дорогой полковник, разве я вас еще не посвятил в свою маленькую тайну? Какая неосмотрительность! Да, уезжаю.
Полковник. И куда, смею спросить?
Вальс. А вот в этом-то вся штука. Вы, кажется, не очень сильны в географии?
Полковник. Мои успехи в этой области критике не подлежат.
Вальс. Тогда вы, конечно, слыхали о небольшом острове Пальмора в восьмистах морских милях от южнейшего мыса вашей страны? Ага! Не знаете!
Полковник. Такого острова нет.
Вальс. Двойка с минусом, полковник. Словом, этот остров мной реквизирован. Мне даже кажется по временам, что и начал-то я с вашей страны именно потому, что среди ваших владений есть такой самоцвет. Избавило меня от лишних хлопот… Нежнейший климат, вечная весна, радужные птички… И величина как раз мне подходящая: Пальмору можно объехать на автомобиле по береговой дороге в… в сколько часов, Сон?
Сон. Скажем, в пять, если не слишком торопиться.
Вальс. О, я и не буду торопиться. Я истосковался по покою, по тишине, – вы не можете себе представить, как я люблю тишину. Там растут ананасы, апельсины, алоэ, – словом, все растения, начинающиеся на «а». Впрочем, вы все это найдете, полковник, в любом учебнике… Вчера я отдал приказ в двухдневный срок очистить остров от его населения и снести к чертовой матери виллы и гостиницы, в которых прохлаждались ваши разбогатевшие купцы. (К Сону.) Это, конечно, исполнено?
Сон. Еще бы.
Вальс. Не огорчайтесь, полковник, я, вероятно, выберу вашу столицу в столицы мира и буду к вам наезжать – этак, раз в три месяца, на несколько дней, посмотреть, все ли благополучно. Ну, конечно, и туда будете мне посылать доклады, – живым языком написанные, и, главное, без цифр, без цифр, без цифр… Там буду жить в дивном дворце – и вот этот милый человек только что набрал для меня целый штат. Оттуда буду спокойно править миром, – но при этом моя машиночка останется там, где находится сейчас, – весьма далеко отсюда, – и даже не в той стране, откуда я родом – и которой вы тоже не знаете, – а в другой, в области… Смотрите, я чуть не проболтался! Вот было бы хорошо… Я вижу, что вы оба навострили ушки, а теперь опять приуныли. Слава Богу, больше не увижу этого письменного стола, который щерится на меня и выгибает спину. На Пальмору, скорей на Пальмору! (К полковнику.) Ну что – мой план вам ясен?
Полковник. Более чем ясен.
Вальс. Вот и отлично. А теперь я должен заняться с милым Соном и посему, полковник, вас попрошу испариться. Да, кстати, заберите все эти дела и разрешите их вместе с вашим бывшим шефом, я ему дал все полномочия.
Полковник. Непоправимость питается чужой ответственностью. (Уходит.)
Вальс. Идите, идите. Итак, Сон, показывайте ваши находки. Что вы так смотрите на меня?
Сон. Ваша нервность, должно быть, следствие вчерашнего нападения. Не трогайте повязки. Помните, что наложил ее я и, таким образом, я отвечаю за ваше здоровье. Дайте поправлю.
Вальс. Оставьте. Я уже давно забыл… К черту. (Срывает повязку.)
Сон. Нет, вы решительно мне не нравитесь сегодня. Как это вы так быстро остыли к тем грандиозным реформам, с которыми вы еще так недавно носились?
Вальс. Ничего не остыл. Просто хочется отдохнуть…
Сон. Смотрите, Вальс, это опасная дорога!
Вальс. Не ваше дело… Ваше дело исполнять мои личные поручения. Между прочим, скажите… нет ли какого-нибудь способа без шума отделаться от полковника?
Сон. Как это – отделаться?
Вальс. Он мне больше не нужен, а человек он неприятный, и вот, я хотел бы – ну, словом, чтоб он исчез, совсем, – несчастный случай и все такое. Как вы думаете, можно устроить?
Сон. Опомнитесь, Вальс. Это вы сегодня вкусили крови.
Вальс. Шутка, шутка… Пускай живет. Довольно приставать ко мне с идиотскими вопросами! Зовите этих людей, – где они?
Сон. За дверью. Я думаю, что сперва вам нужно повидать архитектора, – ну и повара.
Вальс. А, повар – это хорошо, повар – это великолепно. Давайте начнем… Я действительно сегодня как-то неспокоен.
Сон. Сейчас. (Уходит.)
Вальс. И знаете, что еще, Сон… Мне начинает казаться, что напрасно, может быть, я побрезговал громоподобным званием и не помазался на царство по всем требованиям истории – мантия, духовенство, народные праз… Ах, его нет… Как глупо!
Стук.
Да!
Архитектор Гриб. Я явился… позвольте представиться…
Вальс. А, это хорошо, это великолепно. Вот я вам сейчас скажу все, что я люблю, и, может быть, вы сразу приготовите мне что-нибудь вкусное. В молодости, знаете, я питался отчаянно скверно, всегда, всегда был голоден, так что вся моя жизнь определялась мнимым числом: минус-обед. И теперь я хочу наверстать потерянное. До того как взять вас с собою на Пальмору, я должен знать, хорошо ли вы готовите бифштекс с поджаренным луком?
Гриб. Простите… видите ли, я…
Вальс. Или, например… шоколадное мороженое… почему-то в бессонные нищие ночи, особенно летом, я больше всего мечтал именно о нем, – и сытно, и сладко, и освежительно. Я люблю еще жирные пироги и всякую рыбу, – но только не воблу… Что же вы молчите?
Гриб. Видите ли, ваше… ваше сиятельство, я, собственно, архитектор.
Вальс. А… так бы сразу и сказали. Глупое недоразумение. Мне от него захотелось есть. Отлично. Вам уже сообщили, что мне нужно?
Гриб. Вам нужен дворец.
