Мешаев Второй. Честь имею… Поздравляю вас… Вот тут я позволил себе… Деревенские.
Антонина Павловна. Ну, это бессовестное баловство. Садитесь, прошу вас. Дочь мне все объяснила.
Мешаев Второй. Мне весьма неловко. Вы, верно, почивали?
Антонина Павловна. О, я полуночница. Ну, рассказывайте. Итак, вы всегда живете в деревне?
Трощейкин. Люба, по-моему, телефон?
Любовь. Да, кажется. Я пойду…
Трощейкин. Нет, я.
Трощейкин уходит.
Мешаев Второй. Безвыездно. Кур развожу, детей пложу, газет не читаю.
Антонина Павловна. Чайку? Или хотите закусить?
Мешаев Второй. Да, собственно…
Антонина Павловна. Люба, там ветчина осталась. Ах, ты уже принесла. Отлично. Пожалуйста. Вас ведь Михеем Михеевичем?
Мешаев Второй. Мерси, мерси. Да, Михеем.
Антонина Павловна. Кушайте на здоровье. Был торт, да гости съели. А мы вас как ждали! Брат думал, что вы опоздали на поезд. Люба, тут сахару мало. (К Мешаеву.) Сегодня, ввиду события, у нас в хозяйстве некоторое расстройство.
Мешаев Второй. События?
Антонина Павловна. Ну да: сегодняшняя сенсация. Мы так волнуемся…
Любовь. Мамочка, господину Мешаеву совершенно неинтересно о наших делах.
Антонина Павловна. А я думала, что он в курсе. Во всяком случае, очень приятно, что вы приехали. В эту нервную ночь приятно присутствие спокойного человека.
Мешаев Второй. Да… Я как-то отвык от ваших городских тревог.
Антонина Павловна. Вы где же остановились?
Мешаев Второй. Да пока что нигде. В гостиницу заеду.
Антонина Павловна. А вы у нас переночуйте. Есть свободная комната. Вот эта.
Мешаев Второй. Я, право, не знаю… Боюсь помешать…
Трощейкин возвращается.
Трощейкин. Ревшин звонил. Оказывается, он и Куприков засели в кабачке недалеко от нас и спрашивают, все ли благополучно. Кажется, напились. Я ответил, что они могут идти спать, раз у нас этот симпатяга марширует перед домом. (К Мешаеву.) Видите, до чего дошло: пришлось нанять ангела-хранителя.
Мешаев Второй. Вот как.
Любовь. Алеша, найди какую-нибудь другую тему…
Трощейкин. Что ты сердишься? По-моему, очень мило, что они позвонили. Твоя сестричка небось не потрудилась узнать, живы ли мы.
Мешаев Второй. Я боюсь, что у вас какие-то семейные неприятности… Кто-нибудь болен… Мне тем более досадно.
Трощейкин. Нет-нет, оставайтесь. Напротив, очень хорошо, что толчется народ. Все равно не до сна.
Мешаев Второй. Вот как.
Антонина Павловна. Дело в том, что… справедливо или нет, – но Алексей Максимович опасается покушения. У него есть враги… Любочка, нужно же человеку что-нибудь объяснить… А то вы мечетесь как безумные… Он Бог знает что может подумать.
Мешаев Второй. Нет, не беспокойтесь. Я понимаю. Я из деликатности. Вот, говорят, во Франции, в Париже, тоже богема, все такое, драки в ресторанах…
Бесшумно и незаметно вошел Барбошин. Все вздрагивают.
Трощейкин. Что вы так пугаете? Что случилось?
Барбошин. Передохнуть пришел.
Антонина Павловна (к Мешаеву). Сидите, сидите. Это так. Агент.
Трощейкин. Вы что-нибудь заметили? Может быть, вы хотите со мной поговорить наедине?
Барбошин. Нет, господин. Попросту хочется немного света, тепла… Ибо мне стало не по себе. Одиноко, жутко. Нервы сдали… Мучит воображение, совесть неспокойна, картины прошлого…
Любовь. Алеша, или он, или я. Дайте ему стакан чаю, а я пойду спать.
Барбошин (к Мешаеву). Ба! Этто кто? Вы как сюда попали?
Мешаев Второй. Я? Да что ж… Обыкновенно, дверным манером.
Барбошин (к Трощейкину). Господин, я это рассматриваю как личное оскорбление. Либо я вас охраняю и контролирую посетителей, либо я ухожу, и вы принимаете гостей… Или это, может быть, конкурент?
Трощейкин. Успокойтесь. Это просто приезжий. Он не знал. Вот возьмите яблоко и идите, пожалуйста. Нельзя покидать пост. Вы так отлично все это делали до сих пор!..
Барбошин. Мне обещали стакан чаю. Я устал. Я озяб. У меня гвоздь в башмаке. (Повествовательно.) Я родился в бедной семье, и первое мое сознательное воспоминание…
Любовь. Вы получите чая, – но под условием, что будете молчать, молчать абсолютно!
Барбошин. Если просят… Что же, согласен. Я только хотел в двух словах рассказать мою жизнь. В виде иллюстрации. Нельзя?
Антонина Павловна. Люба, как же можно так обрывать человека…
Любовь. Никаких рассказов, – или я уйду.
Барбошин. Ну а телеграмму можно передать?
Трощейкин. Телеграмму? Откуда? Давайте скорее.
Барбошин. Я только что интерцептировал ее носителя, у самого вашего подъезда. Боже мой, Боже мой, куда я ее засунул? А! Есть.
Трощейкин (хватает и разворачивает). «Мысленно присутствую обнимаю поздрав…» Вздор какой. Могли не стараться. (К Антонине Павловне.) Это вам.
Антонина Павловна. Видишь, Любочка, ты была права. Вспомнил Миша!
Мешаев Второй. Становится поздно! Пора на боковую. Еще раз прошу прощения.
Антонина Павловна. А то переночевали бы…
Трощейкин. Во-во. Здесь и ляжете.
Мешаев Второй. Я, собственно…
Барбошин (к Мешаеву). По некоторым внешним приметам, доступным лишь опытному глазу, я могу сказать, что вы служили во флоте, бездетны, были недавно у врача и любите музыку.
Мешаев Второй. Все это совершенно не соответствует действительности.
Барбошин. Кроме того, вы левша.
Мешаев Второй. Неправда.
Барбошин. Ну, это вы скажете судебному следователю. Он живо разберет!
Любовь (к Мешаеву). Вы не думайте, что это у нас приют для умалишенных. Просто нынче был такой день, и теперь такая ночь…
Мешаев Второй. Да я ничего…
Антонина Павловна (к Барбошину). А в вашей профессии есть много привлекательного для беллетриста. Меня очень интересует, как вы относитесь к детективному роману как таковому.
