Валентина была на грани нервного срыва.
— Но почему же я об этом никогда не слышала в проповедях?
Томаш пожал плечами.
— Этого я знать не могу, — сказал он, взглянув на контур тела Патрисии, очерченный мелом там, где было обнаружено. — Да это и неважно для нашего расследования. Куда важнее понять (вот в чем вопрос!), почему заблуждение, связанное с девственностью Марии, присутствует в этой шараде?
Итальянка глубоко вздохнула; потихоньку проходило раздражение из-за того, что только сейчас она узнала о своей древней религии столько нового, о чем никто и никогда ей не рассказывал. Ее собеседник, увы, был прав: нужно сконцентрироваться на самом главном. А в данных обстоятельствах самым главным было раскрыть это преступление в Апостольской библиотеке Ватикана. Все остальное — детские забавы.
— Ответ на этот вопрос зависит от того, кто именно написал эту головоломку, — произнесла она наконец. — Жертва или убийца? Я уже заказала почерковедческую экспертизу, чтобы установить, не ваша ли подруга написала эти загадочные знаки.
Томаш согласно кивнул головой, продолжая размышлять над еще одним неясным обстоятельством.
— Хотелось бы, чтобы вы мне объяснили одну вещь.
— Какую?
— Вы тут говорили о том, что существует связь между убийством и исследованием, которым занималась Патрисия, — напомнил он. — Но не уточнили, какого рода эта связь.
— Преступник вошел сюда с одной-единственной целью — убить вашу коллегу. — Валентина указала рукой на место, где ранее лежало тело испанки.
— Вы уверены?
Инспектор показала на кодексы и прочие фолианты, заполнявшие библиотечные стеллажи.
— Мы проверили по каталогам — ничего не пропало, — отметила она. — Следовательно, кража не была мотивом преступления. Кроме того, — инспектор показала на дверь, — в служебном туалете был обнаружен библиотекарь в бессознательном состоянии. По-видимому, убийца не собирался его уничтожать, хотел лишь нейтрализовать. Это говорит нам о том, что единственной целью преступника было убийство галисийской ученой.
— Ага, понятно.
— А теперь перейдем, собственно говоря, к убийству.
— А с ним-то что?
— Помните, я говорила, что ваша коллега была обезглавлена?
Португалец вздрогнул.
— Бога ради, избавьте меня от этих подробностей!..
— Увы, эти подробности крайне важны, — была неумолима инспектор Следственного комитета. — Большая часть убийств в Италии, да и во всей Европе, совершается ножами разного рода. Жертвам наносятся режущие и колотые удары.
— Следовательно, Патрисия стала жертвой обычного убийства…
Валентина покачала головой.
— Я бы не сказала, — ответила она задумчиво. — Знаете, при том, что убийства с применением режуще-колющего оружия весьма часты, обезглавить жертву куда как не просто. Жертвы, как правило, сопротивляются, создают огромные трудности для агрессора, нарушая его план действий. Поэтому обезглавливание встречается очень редко. Настолько, что мы с ним сталкиваемся, в общем-то, в весьма специфических ситуациях, — она прервала свой рассказ, разжигая любопытство Томаша.
— В каких же?
— Придется повторить, увы, жесткую констатацию: вашу коллегу зарезали, как ягненка. Так вот, эта картина прекрасно (уж простите за это словечко в нашем контексте) иллюстрирует природу такого рода преступлений.
Португалец не скрыл своего удивления и непонимания: куда же госпожа инспектор клонит?
— Не понял…
Валентина внимательно посмотрела на Томаша.
— Дело в том, что обезглавливание свидетельствует о ритуальном убийстве.
— Что-что?
— Смерть галисийки — это не просто убийство, это — ритуальный акт, — заключила она.
— Но как же… это?
Инспектор показала на Codex Vaticanus.
— Поэтому-то я убеждена, что преступление связано с расследованием, которое вела Патрисия, и поэтому, — она повернулась к собеседнику, — так важна ваша помощь. Я уверена, что вы сможете мне подсказать пути, ведущие к разгадке.
— Я? Пока не представляю, что еще я мог бы…
И тут их разговор прервал голос:
— Госпожа инспектор, — к ним приближался плотного телосложения человек с мобильным телефоном в руке. — Вы позволите?
Валентина резко развернулась, чтобы оказаться лицом к нему.
— Да, Витторио, что такое?
— Мы только что получили сообщение от полиции Ирландии, — сказал он. — Похоже, там тоже случилось убийство, и они хотят поговорить с вами.
— Со мной? Полиция Ирландии? В этот час? — она была в полном изумлении от этой неожиданности.
— Кажется, убийство случилось совсем недавно…
Итальянка хмыкнула безо всякого энтузиазма.
— Ну, дела! Только этого мне и не хватало! Что они там себе думают?! — она жестом велела Витторио уходить. — Скажите им, что я очень занята. Пусть пришлют нам официальный запрос, как это положено делать.
Полицейский в штатском, однако, не шелохнулся и продолжал смотреть прямо на свою начальницу.
— Кажется, в Дублине этой ночью убили ученого-историка, — проинформировал он почти в телеграфном стиле. — Ирландская полиция ознакомилась с протоколом, который мы отправили ранее в Интерпол, и сочла похожими оба случая. Ирландцы считают абсолютно необходимым ваше участие в расследовании и просят, чтобы вы как можно скорее отправились в Дублин.
Лицо Валентины вытянулось еще больше.
— Mamma mia! — воскликнула она. — Какие же они скорые, эти ирландцы! — Ее недоумение не проходило.
— Ну, ладно, в одну и ту же ночь убили двух историков — одного в Ватикане, второго — в Дублине. И что дальше? А им не приходило в голову, что это простое совпадение? — она опять махнула рукой, приказывая подчиненному уйти. — Ступайте, а они пусть не порят горячку! Мне есть чем заняться.
Витторио, однако, и бровью не повел.
— Историк, убитый этой ночью в Дублине, занимался изучением древних рукописей Библии, — продолжил он вещать бесстрастно. — Он был обезглавлен. Рядом с телом полиция обнаружила какой-то странный листок.
— А в чем странность?
Полицейский поднял брови, показывая, что сказать ему больше нечего.
— Это какая-то головоломка.
XV
Свинцовый свет окрасил утро в грустные тона. Наблюдалась сильная облачность, сквозь которую с трудом пробивался свет небесный, делая этот зеленый уголок Дублина еще мрачнее и безрадостнее.
— И какого рожна я согласился ехать сюда, — жаловался Томаш. — Я же должен был заниматься сейчас руинами Форума Траяна!..
