— Позвольте представить вам Даниэля Зоншина из турбюро «Jerusalem Tours». Полагаю, он сможет вам помочь, — сказал администратор.
Валентина и Томаш поздоровались с ним, и после обмена обычными любезностями господин Зоншин показал на офис в коммерческой зоне первого этажа отеля.
— У нашего турагентства есть филиал здесь, в отеле «Царь Давид», и эта женщина, — он показал фотографию Эскалоны, — была нашей клиенткой. Я ее запомнил, потому что она плохо говорила по-английски, и ей нужен был гид со знанием испанского языка. Он должен был сопровождать ее по нужным адресам и оказывать услуги переводчика.
Итальянка обрадовалась.
— Вот как! И где же этот гид?
Зоншин взглянул на часы.
— Мохаммед должен прийти на работу совсем скоро. Почему бы вам не подождать там? — он показал на диванчики. — Когда он придет, я приведу его сюда.
Оба гостя разместились на элегантной эспланаде гостиничного ресторана, окруженной невысокой стеной, покрытой цветами, с видом на бассейн и сквер. Вдали виднелись древние постройки Старого города в районе Яффских ворот. Несмотря на жару, они попросили горячего чаю с мятой и наблюдали за жизнью окрест. Бросались в глаза прежде всего парочки юных иудеев, флиртовавшие с беспредельным целомудрием. Но беседа быстро вернулась к красоте и исторической ценности того места, где они наслаждались жизнью. Томаш рассказал, что именно в отеле «Царь Давид» размещалась после распада Оттоманской империи администрация Британского протектората. Поэтому еврейское движение «Иргун» устроило здесь взрыв бомбы в 1946 году, ускорив уход британцев и, соответственно, объявление о независимости еврейского государства, случившееся двумя годами позже.
— Как видите, — заметил португалец, — «Царь Давид» — место историческое, так что…
Беседа была прервана Даниэлем Зоншиным, который появился на эспланаде в компании худощавого черноусого человека, на рубашке которого выделялся логотип «Jerusalem Tours».
— А вот и Мохаммед, — представил он спутника. — Именно он сопровождал интересующую вас госпожу.
— Салям Алейкум!
— Алейкум Ассалям, — ответил Томаш, показывая знание арабских обычаев. — Вы были гидом профессора Эскалоны?
— Да, был.
— А вы помните, где она побывала во время этой поездки?
— Сеньорита посетила как турист древний город и съездила в некоторые учреждения, связанные, как я понимаю, с историческими исследованиями. Но большую часть времени она провела на конференции в Еврейском университете Иерусалима. Насколько я помню, речь шла о каких-то лекциях об открытиях в Кумране.
— Рукописи Мертвого моря?
— Да.
— Она была одна?
— Сначала да, а потом нашла друзей, и мы расстались.
Томаш и Валентина переглянулись.
— Друзей?
— Да. Какие-то западные люди, с которыми сеньорита познакомилась в Фонде Аркана. На следующий день я еще сопровождал ее в Министерство древностей Израиля, а потом она отказалась от моих услуг, и мы больше не виделись.
— А вы не помните имен друзей профессора Эскалоны?
Палестинец отрицательно покачал головой.
— Нет. Это же было три месяца тому назад, правда? Кроме того, у них были непростые имена. Кажется, я и тогда их толком не запомнил…
Госпожа инспектор вытащила фотографии из сумки и показала их гиду. Это были изображения профессоров Александра Шварца и Петара Варфоломеева.
— Возможно, это они?
Глядя на снимки, Мохаммед прищурил глаза, видимо, сравнивая их с тем, что отложилось в памяти.
— Я уже говорил, что прошло месяца три, и я не так много времени провел с ними, — говорил он нерешительно. — Столько клиентов уже было, что просто не упомнить все лица, — было заметно, как он напрягает память, и, в конце концов, палестинец кивнул. — И все-таки да, это они.
— Уверены?
Он в последний раз посмотрел на фото, чтобы окончательно убедиться, что не обманывается.
— Скажем, я почти уверен. И чем больше смотрю на эти лица, тем более они мне кажутся знакомыми.
— А где, вы сказали, профессор Эскалона встретилась с ними.
— В Фонде Аркана.
— Что это за фонд?
Мохаммед замялся, и тогда ему на помощь пришел молчавший все это время начальник.
— Это очень уважаемое в Израиле учреждение. У него очень разнообразная деятельность. Его штаб-квартира находится в Еврейском квартале Старого города.
Валентина и Томаш опять посмотрели друг на друга, и оба не скрывали своей радости. Глаза их буквально искрились: они только что вышли на путь, который может привести к цели.
Итак, Фонд Аркана.
XXXII
В Еврейском квартале Старого города все дышало абсолютным спокойствием. Улицы были практически безлюдны. Редко когда появлялась одна-другая фигура, спешившая к Стене плача или к площади Хурва. Пение птиц эхом отражалось в пустынных закоулках, создавая полифонию. В этом царстве покоя немыслимо было говорить, надлежало шептать, по возможности благоговейно.
В такой обстановке дерзкая поступь Томаша и Валентины, каждый шаг которых вызывал сухую дробь на библейских булыжниках, казалась вызовом. Однако визитеры нисколько не обеспокоились данным обстоятельством. С помощью карты историк сориентировался на местности, взяв за точку отсчета сефардские синагоги, и указал на боковую улочку.
— Вон туда.
Оба пошли в нужном направлении, но Валентина, казалось, шла на автопилоте, механически повторяя передвижения Томаша. Она была поглощена документами, присланными этим утром из Рима, которые надо было прочитать прежде, чем они окажутся у цели их похода в Еврейский квартал.
— Любопытное заведение этот фонд, очень даже любопытное, — произнесла она, и непонятно было, то ли разговаривает сама с собой, то ли…
— В каком смысле? — уточнил на всякий случай португалец.
Итальянская спутница ответила не сразу. Сначала она все-таки дочитала до конца бумаги, а потом подняла глаза на Томаша.
— Начнем с того, что у них крайне разнообразная деятельность в различных областях знаний. Они много инвестируют в исторические исследования: от археологии до палеографии. Естественно, специализируются они на Ближнем Востоке, в частности по всему региону Святой Земли. Насколько я поняла, у них прекрасная коллекция артефактов библейских времен. Но они при этом много вкладывают в исследования и в других областях знаний, создав специализированные лаборатории в таких разных сферах как, например, физика частиц и медицина, — она даже присвистнула от восхищения. — Dio mio
[41], это же целая Вселенная!
