— Вот как? — удивилась Валентина. — Так ответ связан с иудаизмом?
— Все, что касается жизни и смерти Иисуса, имеет прямое отношение к иудаизму. Практически все.
— Но в каком смысле?
Они прошли рядом с лесенкой, что вела к библиотеке гостиницы. В небольшой витрине искрился под светом купол Иерусалимского храма на картине неизвестного автора.
— Видите вон там храм? — спросил он, показывая на витрину. — Евреи верили, что физическое присутствие Бога больше всего ощущается в храме. Прежде всего в этом месте, — историк показал на центральную часть религиозного комплекса. — Они считали, что это помещение было самым священным, и называли его Святая Святых. Там же находился Ковчег со Скрижалями, которые Господь вручил Моисею. Оно было занавешено, и никто не мог туда входить. Но с одним исключением. Каждый год в праздник Йом Киппур первосвященник приносил жертву в Святая Святых. Знаете, почему?
Валентина пожала плечами.
— Понятия не имею.
— Йом Киппур — это День Искупления. Иудеи верят, что Бог записывает судьбу каждого человека в специальной книге — Книге Жизни, и на Йом Киппур выносит приговор. Незадолго до этого дня каждый иудей должен раскаяться в своих грехах, совершенных за истекший год, и просить прощения за них перед людьми и Богом. Во имя искупления следует на Йом Киппур принести в жертву животное. Для этого первосвященник и входил на Йом Киппур в Святая Святых, чтобы убить ягненка, искупляя сначала свои собственные грехи, а затем грехи всего народа. И на Пасху все евреи стекались в Иерусалим также для жертвоприношения ягненка, хотя эта жертва в отличие от Йом Киппура не означала искупления. А так как многие приходили издалека, и было затруднительно тащить с собой животных для заклания в Иерусалиме, то предпочитали покупать их у дверей храма. Так было разумнее. Но возникала проблема: какими деньгами расплачиваться? Римские монеты несли на себе изображения Цезаря, и было бы прямым оскорблением Господа использовать их в данной процедуре. Тогда придумали специальные храмовые монеты. Пилигримы обменивали свои римские монеты на храмовые, чтобы купить на них животных.
— Какие забавные обычаи, — заметила итальянка, еще не ведая, к чему это приведет.
— А теперь отступим на два тысячелетия назад, — предложил историк. — Иисус и его последователи, все — евреи, прибыли в Иерусалим накануне иудейской Пасхи, или же Песаха. Что собирались делать? Участвовать в пасхальной процессии. Но Иисус был, не хочется никого обижать, деревенщиной.
Валентина не могла не выразить решительный протест.
— Опять вы за свое?!
— Но так оно и было! Он же полный невежа! Если внимательно читать Евангелия, нетрудно заметить, что он почти не покидал свою Галилею, перемещаясь от одного медвежьего угла к другому: всяким Кафарнауму, Корозаиму, Бетсайду и прочей глухомани. Он не бывал прежде в крупных городах. В частности, самые большие населенные пункты Галилеи — Сефорис и Тибериадас ни разу не упоминаются в Новом Завете!
— Я уже поняла. И что дальше?
— А дальше он увидел у дверей храма обмен монет для покупки жертвенных животных, но, не зная этого, почувствовал себя глубоко оскорбленным: как же, в храме занимались бизнесом! Что, впрочем, было правдой, но не заставлять же людей идти сотни километров с животными. Тем не менее, эта практика не нравилась многим иудеям. Например, в рукописях Мертвого моря мы найдем упоминания того, что ессеи, группировка иудейских радикалов, считали храм «гнездом порока». В общем, критика этой системы не была в диковинку. И Иисус оказался просто одним из тех, кто поднял крик, увидев обмен: протестовал, перевернул скамейки менял с их монетами, клетки с голубями, продаваемыми на жертвенное заклание, и даже угрожал. Возможно кто-то из его учеников для пущей важности сказал, что возмущается не абы кто, а иудейский царь. Возможно, и сам Иисус напророчил, что за такие действия Бог накажет разрушением храма. Понятно, что угроза была так себе, но власти обратили на нее внимание. Опять же в Иерусалиме было столпотворение перед праздником, и любая перебранка таила в себе опасность (мало ли что!) спровоцировать массовые волнения. Несомненно, первосвященник и римляне хотели их избежать любой ценой.
— И поэтому приказали его схватить.
— Вероятно, они допросили «нарушителя порядка» и поняли, что имеют дело с одним из тех одержимых, что могут принести осложнения. Поэтому следовало принять превентивные меры во избежание возможных хлопот аккурат в Песах. Велено было задержать и устроить скорый суд в рамках Закона.
— Вот тут-то все и началось: Иисус сказал, что он — Сын Божий, а это было богохульство, достойное смертной казни. Это и случилось.
Португальский ученый решил поправить собеседницу.
— Это не совсем так. Правда, опираться мы можем на Евангелие от Марка, который приводит ключевой диалог между первосвященником и Иисусом в стихе 14:61–64: «Опять первосвященник спросил Его и сказал Ему: Ты ли Христос, Сын Благословенного? Иисус сказал: Я; и вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник, разодрав одежды свои, сказал: на что еще нам свидетелей? Вы слышали богохульство; как вам кажется? Они же все признали Его повинным смерти».
— Именно это я и говорила: богохульство привело к смерти, — настаивала Валентина.
— Вряд ли, — покачал головой Томаш. — Во-первых, там, на суде, не было никого из апостолов. Все, что мы знаем, — это слухи. Во-вторых, если сам человек объявлял себя Мессией, то смертная казнь ему не угрожала. В-третьих, и это гораздо важнее, богохульство наказывалось побиванием камнями. Но Иисус не поэтому умер, правда?
Теперь инспектор показала свое распятие на цепочке.
— Ответ вы хорошо знаете.
— Вот-вот! В этом-то вся соль: Иисус был распят. Да будет вам известно, этот вид казни был римским, а не еврейским и применялся по отношению к врагам Рима. Следовательно, его распяли вовсе не за богохульство, а потому, что сочли весомой угрозой. В 15:25–26 Марк дает нам это понять: «Был час третий, и распяли Его. И была надпись вины Его: Царь Иудейский», то есть посчитали, что титул «царь иудейский» представляет опасность для римского цезаря — единственного владыки, который вправе был назначать правителей Иудеи. Вот почему Иисус был распят! За то, что посмел бросить вызов самому цезарю!
— Ах, вот в чем дело…
Они пошли дальше к своим номерам, но у ближайшего же фонаря Томаш снова стал искать в Библии очередную цитату.
— Заметьте, как Марк описывает смерть Иисуса в стихе 15:37–38: «Иисус же, возгласив громко, испустил дух. И завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу», — он оторвал взгляд от книги и обратился к итальянке. — Завеса в храме разодралась надвое? О какой завесе говорит Марк?
— Полагаю, о той, что отделяла Святая Святых.
— Вы абсолютно правы. А теперь давайте зададим себе самый важный вопрос: «Почему Марк связывает смерть Иисуса и момент, когда эта завеса разодралась?
