Валентина задумчиво покачивалась.
— А я-то всегда считала, что Иисус помимо того, что был Мессией и Богом-Сыном, являлся Учителем этики, наставлявшим нас, как жить мирно и справедливо. То, что вы сейчас говорили, для меня абсолютная новость.
— Иисус проповедовал этику. Но это была, скажем, краткосрочная этика. Ведь вскоре весь мир должен был измениться радикальнейшим образом, поэтому он учил тому, как лучше всего приспособиться к новому миру, райскому, который вот-вот возникнет! В любой момент наступит Царствие Божие, где не будет несправедливости, голода, болезней. Придет конец страданиям бедных, а нераскаявшиеся властители будут наказаны. В связи с ожидаемой им сменой ролей он просил людей освободиться от материальных благ и переключиться на оказание помощи ближним, за что им воздастся в новой жизни. Марк приводит историю некоего богача, пришедшего к Иисусу с рассказом о том, что, дескать, строго чтил все заповеди, никого не убивал, не воровал, не прелюбодействовал, короче, не сделал ничего предосудительного. «Как же ему поступить в свете грядущих событий?» — спрашивал он, — историк перелистал несколько десятков страниц. — Находим ответ Иисуса в стихе 10:21: «Одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест». Когда же богач отказался сдать имущество, Иисус заметил: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!», то есть центральный пункт Иисусовой этики — подготовка к этому Царству, включавшая раскаяние и отказ от материального. Причем до такой степени, что советовал людям покидать свои семьи!
— А вот уж нет! Такого быть не могло никогда! Иисус, наоборот, защищал семью!
— Вы уверены?
— Более чем! Все это знают!
— Ну, тогда послушайте, что здесь написано, — снова Библия была «призвана в свидетели». — В Евангелии от Луки в стихе 12:51–53 сказал Иисус: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться трое против двух, и двое против трех; отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей». — Он бросил красноречивый взгляд на Валентину. — Можно ли было выразиться яснее? Иисус действительно призывал людей уходить из семьи! А теперь почитаем у Матфея в 10:34–37: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». — Мало вам? Тогда послушаем снова Марка в 10:29: «Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной. Многие же будут первые последними, и последние первыми».
Вероятно, лучше знавший первоисточники, как приличествует еврейскому человеку, Арни Гроссман уже долгое время сидел молча, но тут он подал, улыбнувшись, реплику.
— Вы похожи на политика в разгар избирательной кампании, — пошутил он и продолжил в том же духе: широко развел руки, как случается делать ораторам на митинге перед многочисленной аудиторией. — Верьте мне! Голосуйте за меня! Я обещаю вам рай!
Шутка Томашу понравилась, но он предпочел никак на нее не реагировать, дабы не задеть чувства Валентины.
— Семья и социальные отношения совершенно не занимали Иисуса, — резюмировал историк. — Конец царства Сатаны был совсем близок. Вскоре абсолютно все решительно изменится. Главное — подготовить людей к новому миру, к грядущему Царствию Божиему. Надо было все ниспровергать. Вот Иисус и говорит в 2:22 у Марка: «Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвет мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые!»
Итальянка подняла руку, требуя слова.
— Постойте-ка! Постойте! Мне кажется, вы путаете божий дар с яичницей! Царствие Божие было для Иисуса лишь метафорой, символом!
— Не надо себя обманывать! — Томаш был неумолим. — Эти разговоры появились позже, как попытка объяснить тот непреложный факт, что обещанное Иисусом Царствие так и не наступило. А царство, о котором он говорил, не было для него ни символом, ни метафорой. Это было вполне реальное место — Земля, превращенная в Рай, потому что вернулся ее Хозяин — Господь! Он положил конец всем беззакониям Сатаны. Божие Царствие было вполне материальной величиной — с законами и людьми во плоти, им управляющими.
— Да неужели? И где же такое написано? — поинтересовалась Валентина.
Словно ждавший этого вопроса, историк взялся было за Книгу книг, но для начала решил задать пару вопросов.
— Сколько апостолов было?
— Вы еще спрашиваете?! Двенадцать, как известно. Всем известно…
— Давайте перечислим их, — он вытянул руку вперед, чтобы загибать пальцы, — Симон, называемый Петром, и Андрей, брат его, Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его, Филипп и Варфоломей, Фома и Матфей, Иаков Алфеев, Фаддей, Симон, Нафанаил, Иуда, брат Иакова, Иуда, сын Иакова и Иуда Искариот. Получилось пятнадцать…
— Пятнадцать? Но всегда же говорят про двенадцать…
— Говорят. И, тем не менее, суммируя всех упомянутых разными евангелистами, мы получили в результате пятнадцать. Вот Лука пишет в 10:1: «После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти». Получается, их еще больше! Здесь все семьдесят два! Сам собой возникает вопрос: если апостолов не двенадцать, то зачем настаивать на том, что их именно столько?
Итальянка сделала большие глаза:
— Не знаю.
Португалец обратился к набравшему в рот воды Арни Гроссману.
— Какое значение числу двенадцать придают евреи?
— Это двенадцать израильских колен, — сказал, не задумываясь ни на секунду, главный инспектор. — Когда ассирийцы завоевали Северное Царствие, Израиль потерял десять из этих племен. Остались только два, и наша мечта — восстановить Израиль, объединив десять потерянных и два существующих колена.
— Теперь, полагаю, понятна магия этого числа — двенадцать? Как настоящий иудей, Иисус желал возрождения Израиля. Он верил, что сокровенная еврейская мечта станет явью в Царствии Божием!
Валентина сморщила носик.
— А это уже спекуляция с вашей стороны! Эта глупость нигде не написана!
— Вы заблуждаетесь! В Евангелии от Матфея приводится в стихе 19:27–28 любопытный разговор между Иисусом и его учениками: «Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых», то есть каждый ученик будет управлять одним из племен Израиля. Двенадцать племен и двенадцать апостолов. И, говоря о двенадцати коленах, Иисус, несомненно, верил в скорое пришествие новой эры, которая позволит вернуть десять утерянных и восстановить целостность Израиля. Это подтверждается эпизодом из Деяний Апостолов (1:6), когда ученики спрашивали Иисуса о Царствии Божием, задав в том числе и такой вопрос: «Господи, восстановляешь Ты Царствие Израилю?» Следовательно, возрождение Израиля для Иисуса было делом вполне практическим, таким же, как и Царствие Божие. Оно вовсе не воспринималось им как метафора, наоборот, — это был осязаемый фактор политической реальности!
