— Именно решение этой задачи мы поручили профессору Варфоломееву, — подхватил эстафету Аркан. — Разумеется, мы могли бы и сами заняться этим вопросом, но все наши ресурсы были поглощены решением проблемы протеина и хромосом, из-за которых буксует клонирование приматов. А так как Пловдивский университет добился значительных успехов в этой области, я посчитал более разумным передать им этот проект. Поиски эффективного управления ресурсами — и не более того.
— Подождите-ка, — настаивал на своем Томаш, привыкший всегда докапываться до истины. — А почему все-таки клонированные животные так быстро стареют?
Профессор Хамманс снова пошел к доске и написал на ней — Telómeros.
— Вы слышали об этом?
Историк смотрел на слово, пытаясь определить, за что можно было бы зацепиться — где здесь корень? — чтобы понять этимологию, а через нее и значение.
— Теломеры? — переспросил он. Ничего разумного в голову не приходило. — Даже не представляю, что это могло бы быть…
— Посмотрите сюда, — ученый-биолог постучал по краям нарисованной хромосомы. — Эти концевые участки хромосом защищены структурами ДНК, которые и называют теломеры. При делении хромосом эти участки становятся короче. Помните, я вам говорил, что в нашем организме каждую секунду происходит около ста тысяч делений клеток. Даже трудно представить, как это много! Следовательно, очень быстро теломеры превращаются в ничтожные по размерам элементы и утрачивают защитную функцию. После этого клетка умирает.
— По-вашему получается, что фактически теломеры представляют собой биологические часы организма, решая вопрос жизни и смерти…
— Совершенно правильно! — порадовался таким сметливым слушателям профессор Хамманс. — Это как песочные часы: песчинки падают одна за другой, а после исчезновения последней наступает смерть клетки.
— Понятно, — кивнул Томаш.
— В чем суть проблемы клонированных животных? — директор Департамента биотехнологий показал на вещественные доказательства неудачных опытов, громоздившиеся на полках. — Хромосомы, используемые нами при клонировании, получены из клетки, которая уже пережила миллион делений. Ее теломеры изначально оказываются очень короткими, а ведь клонированным животным приходится рождаться с таким материалом, то есть они с момента рождения являются старше своих «натуральных» сородичей. Отсюда и фактор преждевременного старения и ранней смерти.
— А также тот факт, что вы не рискуете начать клонировать человека.
— Конечно! Наша задача — во-первых, удержать в клонируемой клетке два протеина, которые обеспечили бы упорядоченное деление хромосом, во-вторых, разработать технологию, гарантирующую, что человеческое существо не родится больным, заранее обреченным на раннюю смерть. В общем, серьезнейшая этическая проблема. Только после решения этих вопросов можно будет двигаться дальше, к следующему этапу.
Арни Гроссман нетерпеливо заворочался на своем месте.
— В целом с приглашением профессора Варфоломеева все теперь ясно. Но зачем вам понадобились два других человека? Пока я не вижу, куда тут можно было бы, извините, приспособить специалистов по древним рукописям?
— Начнем, пожалуй, с профессора Александра Шварца, — взял слово Арпад Аркан, неизменно отвечавший на вопросы общего характера, имевшие отношение к убийствам. — Как вы знаете, он был профессором археологии Амстердамского университета. А одной из областей наших интенсивных исследований является изучение ДНК ископаемых.
— ДНК ископаемых? — не удержался Томаш. — Мы на семинаре по научной фантастике?
Профессор Хамманс подошел к одному из сосудов, стоявших на стеллажах. Внутри болтался в жидкости какой-то кусочек мяса.
— Видите этот зародыш? Знаете, что это такое?
— Мускул? — предположил Томаш, закусив нижнюю губу.
Немец кивнул головой.
— Это — результат нового генетического исследования. Для его осуществления нам была необходима помощь такого специалиста, как профессор Шварц, который известен своим археологическим даром. Мы изучаем древнюю ДНК.
— В каком смысле древнюю?
— Например, ДНК уже исчезнувших видов.
Наморщив лоб, португалец снова посмотрел на сосуд, о котором говорил директор Департамента биотехнологий.
— Это зародыш уже исчезнувшего вида?
— Совершенно верно…
Томаш подошел поближе и стал рассматривать кусочек плоти, кружившийся внутри банки. Пытался угадать, во что бы он мог развиться дальше, какие формы принять, но, к сожалению, это был плод настолько ранний, что разгадке не поддавался.
— И что это за зверь такой?
Профессор улыбнулся и даже как-то просиял. По-видимому, речь шла о предмете особой гордости.
— Неандерталец.
LVII
Движения воина сикариев были точными и скрытными, как у тигра, выслеживающего добычу. Забравшись под куст, прикрывавший его от внешнего мира, Сикариус вытащил из кармана маленький пейджер, который он взял с собой на операцию, и посмотрел на экран. На северо-восточном направлении виднелась мигающая точка. На местности это соответствовало вон тому самому большому зданию комплекса, волнистые очертания которого напоминали издали гигантский корабль.
— Так вот где шеф, — прошептал он.
Однако сейчас не время заниматься изучением корабля. Пока на повестке дня другие вопросы. Для начала надо подобраться поближе к «судну». До него метров триста — не меньше. Это секунд сорок. Многовато. И пусть сейчас никого поблизости не видно, но преодолевать это расстояние в один присест слишком рискованно. Поискал, где бы можно было устроить промежуточные остановки. Вот то дерево и еще изгородь сотней метров дальше от него годились, значит, перебежка будет в три этапа: секунд по двенадцать он будет на виду каждый раз. Риск вполне приемлемый.
Как спринтер, стартующий с колодок, Сикариус бросился сломя голову из своего укрытия в кустах в сторону оливкового дерева. Подбежав к нему, юркнул под крону и прижался всем телом к стволу, как нарост. Подождал несколько секунд, осмотрелся — все спокойно, никого и ничего. Путь свободен.
Еще один забег до изгороди какой-то клумбы. Она была низковата, и скрыться за ней можно было, только прижавшись к земле, что он и сделал. Оказалось, очень вовремя, так как, — он еще и отдышаться не успел, — два человека в халатах вышли, разговаривая, из-за угла метрах в сорока.
Голоса быстро затихли, и Сикариус приподнял голову. Видимых угроз не наблюдалось. Вскочил на ноги и завершил третий этап у стены здания-корабля. В укромном углу — везет же ему с ними! — он включил пейджер: объект находился чуть ли не за стенкой.
— Почти у цели.
Вышел на относительный простор и, идя прогулочным шагом вдоль здания, делал вид, что крайне озабочен состоянием газона. Если бы кто его увидел в тот момент, должен был бы подумать, что это садовник высматривает сорную траву — зачем ему мешать?
