— Да, выбор был нелегким, — согласился Томаш.
— Невероятно трудным был! — подчеркнул глава фонда. — После долгого и оживленного спора мы все-таки пришли к выводу, что интересы дела мира — превыше всего. Следовательно, надо было и дальше сохранять в тайне наши исследования. Поэтому, когда несколько дней тому появились в резиденции фонда вы, — он показал на португальца и итальянку, — я не был расположен разговаривать на эту тему. Нервы мои были напряжены до предела и без вашего прихода, так что я немного расшумелся. Вы уж простите меня…
Португальский ученый и итальянский инспектор обменялись понимающими улыбками.
— О, нет, не стоит беспокоиться!
Взглянув на пробирку в своей руке, Арпад Аркан решил продолжить разговор по существу.
— Конечно, есть еще один вопрос, который…
Речь главы фонда была прервана странным, почти звериным ревом на грани сумасшествия. Вся четверка повернулась на этот первобытный крик и увидела человека в черном со сверкающим клинком в руке.
И блеском смерти в глазах.
LXXI
Никто и моргнуть не успел, как мерцающая искорками полоска взметнулась в сторону Аркана и с точностью пули впилась в ту руку, где была пробирка с бесценным сокровищем. Президент выронил сосуд, издав вопль невыносимой боли и ужаса, и тут же был сбит с ног Сикариусом, тело которого припечатало несчастного господина президента к ледяному полу открытого настежь холодильника. Ударившись в довершение ко всему головой о лед, Арпад Аркан потерял сознание.
Пробирка между тем завертелась на полу волчком, как и положено поступать предметам цилиндрической формы, получившим начальное ускорение. Сикариус на какое-то мгновение инстинктивно дернулся в сторону главного объекта всей операции, но удержался: прежде следовало устранить прочие угрозы, исходившие от двуногих субъектов.
Однако этой секундной заминки в его действиях хватило Томашу, чтобы прийти в себя и среагировать на обрушившийся на них кошмар, тем более что португалец быстро сообразил: агрессор в черном ему знаком. Несомненно, именно этот бандит устроил ему засаду в номере гостиницы и пытался обезглавить. Понятно было и то, что ловкости, умения и физической силы душегуба вполне хватит, чтобы расправиться со всей четверкой минуты за две. Единственный шанс на спасение — воспользоваться его мимолетным замешательством.
Не теряя ни мгновения, Томаш подбежал к Сикариусу, собиравшемуся вставать с поверженного Аркана, и со всей силы саданул ему носком туфли по лицу.
— Вот тебе!
Оглушенный этим зверским ударом, бандит опять свалился на пол, ударившись об него затылком. Любому нормальному человеку этого хватило бы, чтобы оказаться «вне игры» хотя бы на некоторое время, но не таков был воин сикариев. Он одним прыжком вскочил на ноги, держась за разбитую физиономию. Нос был сдвинут набок, из левой ноздри хлестала кровь. Он чуть задел нос, и гримаса боли исказила лицо. На пальцах остались ярко-красные следы.
— Ты мне за это дорого заплатишь! — скорее прошептал, чем сказал, Сикариус, бросив убийственный взгляд в сторону португальца. Томаш понял, что никакого перелома в ходе схватки так и не произошло, хотя он нанес наверняка самый сильный в своей жизни удар по живому человеку. Вывести противника из борьбы не получилось — вот он снова на ногах, пусть и с окровавленной мордой и сбитым набок носом, испепеляет полным ненависти взглядом. Ясно было, что даже в таком виде этот боец заведомо сильнее любого из своих визави.
Впрочем, возможно, у португальца был маленький козырь пока еще не на руках, а на полу — пробирка, докручивавшая последние обороты. Могла ли ДНК Иисуса представлять ценность для напавшего на них бандита? Не успев и самому себе ответить на этот вопрос, ученый быстро наклонился и схватил замороженную пробирку. Поднявшись, заметил, что агрессор сделал шаг в его сторону. «Похоже, мысль завладеть бесценным сосудом оказалась не столь хороша, как представлялось поначалу», — пронеслось в голове португальца. Судя по реакции налетчика, содержимое пробирки его крайне интересовало; конечно же, ведь он и на Аркана напал первым, чтобы забрать у того сосуд. Выходит, если прежде Томаш был для бандита лишь одним из противников, то теперь, с пробиркой в руке, он превратился в главную мишень, которую надлежит срочно обезвредить.
Историку не хотелось расставаться со своими спутниками-детективами, особенно в ситуации, чреватой еще более непредсказуемыми событиями, но больше нельзя было терять ни секунды. Ни Гроссман, ни Валентина не видели агрессора в действии и не представляют себе, насколько он страшен. Томаш, однако, буквально на своей шкуре испытал, что это за отморозок, и он прекрасно представлял себе степень опасности, нависшей над всеми, и прежде всего над ним самим: схватив пробирку, он сразу стал жертвенным агнцем.
Пусть так! Будь что будет! Главное — спасти Валентину!
— Отдайте мне пробирку, — приказала итальянка, протянув руку португальцу. — Сейчас же!
«Об этом и речи быть не может», — подумал Томаш. Отдав сосуд Валентине, он мгновенно уже ее превратит в главную мишень для бандита, а этого никак нельзя было допускать. У итальянки не будет никаких шансов, если отморозок напрямую займется ею.
Собственно говоря, и у него этих шансов с гулькин нос — ни врожденной физической силы, ни тебе спецфизподготовки, чтобы дать достойный отпор боевому трансформеру, уже сделавшему второй шаг. Португалец молниеносно развернулся и бросился бежать, крепко сжимая пробирку в левой руке. Сзади послышался какой-то шум-гам, но главное, слышались шаги и учащенное дыхание бегущего человека. Нетрудно было догадаться, кто бы это мог бежать за ним вслед.
— Стой!
Гортанный крик напугал Томаша еще больше, и он даже обнаружил в себе скрытые резервы для увеличения скорости. Историк помчался вдоль рядов различных технических устройств и холодильников, несомненно, хранивших не менее ценный генетический материал, чем тот, что держал в своей руке. Бежать, однако, было непросто: как-никак, на теле — нечто вроде скафандра, а за спиной — два баллона с воздухом, ну и шлем с визором — это уж пустяк. Но адреналин придал господину профессору немало дополнительных сил. Достигнув конца прохода, он бросился налево, затем резко направо и вперед по параллельному коридору.
Повернул голову набок, пытаясь разглядеть своего преследователя, — благо у визора была функция периферического обзора. Погони не было. Какое счастье, что появилась незапланированная возможность перевести дух. Грех ее упускать и для другого, гораздо более важного дела: притормозив у одной из полок, где находилось множество сосудов и прочего лабораторного инвентаря, он пристроил сокровище с ДНК Иисуса в ряд других пробирок — «найдите десять отличий»! Вот повезло, так повезло! Идеальное место для тайника. Наконец-то он избавился от злополучного образца, принесшего столько несчастий…
Не теряя больше ни секунды, он побежал дальше по коридору. А куда, собственно? Томашу срочно нужно было выработать план действий. Беготня все равно закончится тем, что преследователь чуть раньше или чуть позже его настигнет, и что тогда? Идеальный вариант, конечно, — выбраться отсюда, но как? Он помнил, как захлопнулась за ними бронированная дверь. Следовательно, прежде всего надо было знать код замка. Из их группы только Арпаду Аркану он был известен, хотя и португалец был уверен, что уже знает вещее слово…
