Рядом с этими размышлениями в моих записях — цитата из книги «Шёлк и сталь. Женская тема в жизни и творчестве Зеева Жаботинского»: «Всё, что есть на свете хорошего, всё ведь это ласка: свет луны, морской плеск и шелест ветвей, запах цветов или музыка — всё ласка. И Бог… Он, вероятно, тоже ласка. А лучшая и светлейшая ласка называется “женщина”».
Один из почитателей творчества Яровой, Вадим Р., заказавший у меня кассету с песнями «своей любимой Кати», написал мне с трогательной искренностью, что «был восхищён её профессионализмом и красочностью изложения, после чего вынужден признать: таким ярким талантом может обладать только женщина. Мужчин таких не может быть вообще».
Миф Кати Яровой
Вокруг имени любого человека, внёсшего сколько-нибудь заметный вклад в жизнь общества, неизбежно возникают свои мифы и легенды. Виктор Гюго писал: «У истории своя правда, а у легенд — своя… Правда легенд — это вымысел, стремящийся подвести итог явлениям действительности. Впрочем, и легенда и история обе идут к одной и той же цели — в образе преходящего человека представить вечночеловеческое». На пустом месте легенду не построишь. Она рождается там, где есть талант, самобытность, судьба. Понятия легенды и мифа частично перекрываются. Джордж Шёпфлин говорил, что «главное в мифе — это содержание, а вовсе не соответствие историческим свидетельствам». Есть свой миф и у Кати Яровой, обобщающий то, что делает её уникальной. Миф пишет сама судьба. Но и Катя, сознательно или неосознанно, этому помогала, отсюда «я по звёздам, как по нотам, пропою свою судьбу». А в ироническом посвящении себе в сентябре 1983 года писала:
Душеглотательница
неистовая.
Иллюзионистка
с гитарой лаковой.
Звезды монистами
в руках позвякивали.
В губах сигаретка…
Судеб повелительница —
Сивилла? Субретка?
Мифотворительница.
При жизни её знали, в основном, «в оригинале», по её концертам. Она почти не издавалась и не тиражировалась: были любительские записи, считаные публикации её стихов, несколько передач с её участием. Во время своих выступлений она представлялась как бард, говоря, что мелодия приходит к ней вместе со стихами, и обычно стихи для неё — это неудавшаяся песня. Но иногда говорила, что она поэт (шутливо добавляя, что так написано у неё в дипломе, а то бы она не называла себя таким высоким именем), который пишет к своим стихам «так называемую музыку» и исполняет их под гитару. Она придумала определение для себя и себе подобных — бродячий поэт, связывая таким образом свою родословную с многовековой традицией бардов и менестрелей. Это определение — кирпичик в её миф. Возникновение мифа вокруг её имени вдвойне логично — и потому, что это характерно для творчества бардов и менестрелей, распространявшегося в основном устно, и потому, что в какой-то степени мифологизирование неизбежно, когда столь незаурядного человека уже более четверти века нет в живых.
На концертах Катя рассказывала, что в юности ни стихов, ни песен не писала, первые песни родились после рождения ребёнка: с годовалой дочкой она поехала отдыхать на юг и там «ни с того ни с сего за месяц написала сорок песен». На самом деле она и до этого писала и стихи, и песни, но с рождением дочери произошёл расцвет, качественный скачок. Но многие понимали её рассказ буквально. Так, в 1991 году я поздравила её с десятилетием творческой деятельности, а она сначала даже не поняла, о чём речь, пришлось напомнить. Уже когда её не было, я прочитала и услышала её ранние стихотворные и песенные опыты. Не знаю, сама ли она решила именно так представлять начало своего творческого пути, отбросив ранние «пробы пера», или кто-то ей подсказал, но выглядело это, конечно, эффектней и оригинальней, чем если бы она описывала произошедшее «близко к тексту». В рамках мифа Кати Яровой эта байка, немного приукрашивающая действительное течение событий, выглядит уместно и органично.
В Катиной судьбе нет ничего случайного, я неоднократно в этом убеждалась, и вольно или невольно, часто помимо желания, люди втягивались в её орбиту. Вот что писала журналистка Белла Езерская, пришедшая на мою первую презентацию Катиной книги: «Я просто хотела провести приятный вечер, на время отвлечься от собственных невзгод. А получилось, что незаметно для себя была вовлечена в непростую чужую судьбу».
То, что Катя отменила свой приезд к нам в мае 1992 года и уехала в Москву, не увидев моей статьи о ней, закономерно в логике её мифа. Ведь эта статья, в сущности, была ей тогда не нужна. Я написала её по собственной инициативе — это мне, а не ей, она казалась необходимой. Но когда через пару месяцев статья ей понадобилась после плагиата Катиных песен в газете «Час пик», она идеально встроилась в череду событий, предначертанных судьбой.
То же самое произошло с изданием посмертного сборника. Сколько было переживаний, когда не выгорело издание книги в 1990-е годы с помощью спонсоров! А в результате Катина книга стала народным проектом. Из статьи Беллы Езерской: «У книг, как и у людей, своя судьба. Оставшись сиротами после смерти своих родителей-авторов, они без посторонней помощи могут погибнуть. Кате повезло: с концом её жизни любовь к ней и её поэзии не кончилась… Судьбой Катиного наследства занялась женщина, с которой Катя познакомилась в 1990 году. Их встреча была случайной, но оказалась судьбоносной. Татьяне Янковской дали послушать кассету с Катиными песнями, и она пригласила Катю выступить в своём доме в Олбани. Попав во власть Катиного обаяния и таланта, она написала статью о её творчестве… Статья Янковской фактически — литературоведческое исследование. Достойно удивления и восхищения, что такую серьёзную работу написал не профессиональный литератор, а химик, заведующий лабораторией на одном из крупных химических предприятий. В издание книги была вовлечена вся семья… Текстологическую работу, сбор материала, сбор средств и общее руководство осуществляла Татьяна Янковская, со-редактор-составитель. Для того, чтобы довести такую гигантскую работу до конца, ей пришлось преждевременно уйти на пенсию. Корректуру держала сестра Кати Елена, корректор по профессии. Она же была со-редактором-составителем… Список людей, пожертвовавших деньги на издание книги, занимает целую страницу. Катина книга оказалась “дочерью полка”. Полка умных и интеллигентных людей, которым небезразлична посмертная судьба талантливого поэта. Одновременно с книгой вышел первый диск песен Кати Яровой. Скоро выходят ещё два. На всё это ушло десять лет. Бескорыстными усилиями энтузиастов вышла эта прекрасная книга. Она не исчерпывает всего творчества Кати Яровой и содержит обращение ко всем, у кого могут сохраниться рукописи или записи песен, не вошедших в сборник. Отзовитесь!»
Финансирование книги предвосхитило популярный сейчас краудфандинг, а также отразило важнейшую движущую силу в сохранении наследия талантливого барда — стихийную, народную любовь. Это отличительная черта именно Катиной поэтической судьбы: в ней стремились принять участие и оказывали реальную бескорыстную помощь не только родственники, друзья и поклонники уже признанного таланта, как это обычно бывает, а рядовые любители русской поэзии и авторской песни, которые были захвачены водоворотом несомненного, хоть и не раскрученного таланта, его магической силой. Охотно помогали, чем могли, и люди известные, добившиеся успеха в своей области, которых не оставила равнодушными судьба этой удивительной женщины. Всё это — камень в фундамент мифа Кати Яровой.
