— Кто-то должен сходить к Сэму, — сказал он полицейским. — Он плохо себя чувствует.
— Детектив-констебль Купер именно это как раз и собирался сделать, — заявила Фрай.
Бен посмотрел на нее, и они долго-долго не отводили друг от друга глаз. В их взглядах было все: с трудом сдерживаемое чувство обиды и ревности, презрение к позициям и методам друг друга, к стилю жизни и воспитанию, воспоминания о том, что произошло между ними, боль от близости и предательства… Но, кроме этого, Купер почувствовал также, что Диана просит доверять ей.
— Бен, прошу тебя, пожалуйста, — тихо сказала девушка.
Она произнесла это, как просьбу, но в ее словах было нечто властное, что подразумевалось само собой. Фрай ждала от коллеги подчинения и, казалось, говорила: «Это я все раскрыла». И в этом Диана была совершенно права. Она все сделала правильно — появилась, вызвала подкрепление, обеспечила охрану места происшествия. А Бен Купер, с официальной точки зрения, вообще не принимал никакого участия в расследовании. Его здесь в принципе не должно было быть. Так как же он мог надеяться на какие-то дивиденды?
Бен кивнул и направился к входной двери в надежде остановить какую-нибудь патрульную машину, чтобы его подбросили до фермы Торпа. Выходя, он услышал, как Фрай начала зачитывать Дикинсону его права:
— Гарольд Дикинсон, я арестовываю вас по обвинению в попытке препятствовать исполнению правосудия. Вы не обязаны говорить что-либо; однако если вы не упомянете что-либо при ответе на заданный вопрос, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите…
* * *
Когда полицейская машина появилась на проселке, ведущем к ферме, Сэм Били почувствовал облегчение. В руке он держал запечатанный конверт, на котором было написано: «Тому, кого это касается». Купер понял, что когда они с Фрай наблюдали за тремя стариками, те сочиняли это письмо на капоте машины, хотя полицейские подумали, что друзья разгадывают кроссворд.
— Мы отвезем вас в больницу, мистер Били. Все кончено, — произнес Бен, внимательно посмотрев на старика.
— Кто-то должен позаботиться о собаке, — слабо махнул тростью Сэм.
— Конечно.
Купер подошел к сараю и открыл нижнюю половину входной двери — из темноты появилась черно-белая бордер-колли, которая стала радостно обнюхивать его ноги, лизать руку и с надеждой заглядывать ему в глаза.
Детектив протянул руку и успокаивающе потрепал собаку по голове.
— Мы о тебе обязательно позаботимся, Конни, — произнес он ласковым голосом.
* * *
Спустя несколько дней, вечером, Диана Фрай вышла из своей квартиры и направилась на своем черном «Пежо» вон из Идендейла. Она поехала на юг в сторону известнякового плато, зажатого между Кэмпхиллом и Даремским гребнем, туда, где находился Клуб планеристов. Там девушка понаблюдала за планерами, которые взмывали в небо и скользили в потоках теплого воздуха, поднимающегося из долин, подгоняемые легким бризом, дувшим со скалистых вершин. Она чувствовала, что может подняться ввысь на одном из них и долго лететь над сельским пейзажем, который уже становился для нее родным. И не важно, что она увидит с высоты птичьего полета, — будущее все равно не станет для нее более понятным, чем оно было сейчас. Все складывалось просто прекрасно.
Фрай разыскала ферму «У конца моста» и медленно спустилась на машине по проселку, чтобы припарковаться во дворе. Здесь она увидела Бена Купера, который стоял в тени амбара у ведущих на возделанное поле ворот. Он говорил с мужчиной, который был старше и крупнее, но у которого были такие же, как и у него, волосы и такое же открытое мальчишеское лицо. Скорее всего, это был его брат Мэтт — фермер. Мужчины сравнивали ружья, которые держали в руках, а на земле у их ног лежала собака.
Диана достала из перчаточного ящика кассету и положила ее в карман. Это было «Древнее сердце» Таниты Тикарам. Бену понравилась музыка, и он спрашивал о ней. Может быть — хотя только может быть, — эта музыка поможет ему кое-что вспомнить…
Когда девушка вылезала из машины, Купер-младший повернулся в ее сторону. На лице его отразилось изумление.
— Диана? Что-то случилось?
— Нет, Бен. Просто решила заехать, — ответила гостья.
— Понятно… — Полицейский неожиданно растерялся и повернулся к брату: — А это, кстати сказать, Мэтт. Мэтт — это Диана. Моя коллега.
— Рад встрече, — с улыбкой произнес старший Купер и сбоку посмотрел на брата. — Простите, что не смогу пообщаться. Слишком много работы. Увидимся, Бен.
— Наша мама вернулась домой, — сообщил младший из братьев, как будто это все объясняло. Но для Фрай это ничего не значило — она никогда не слышала о его матери.
Они стояли перед амбаром и смотрели друг на друга. Девушка заранее продумала все, что скажет, но сейчас слова почему-то застряли у нее в горле. Неожиданно на Диану нахлынули сомнения. Что-то в том, как Бен представил ее своему брату в качестве «коллеги», было не так…
В конце концов младший Купер сам нарушил неловкую тишину.
— Как прошла встреча с суперинтендантом? — спросил он. — Погладили по головке, правильно?
Фрай глубоко вздохнула, сжимая в кармане кассету.
— В принципе он хотел спросить меня, не хочу ли я выставить свою кандидатуру на сержантскую должность в следующем месяце, — рассказала она. — Я подумала, что ты должен услышать об этом от меня.
Прежде чем она смогла прочитать выражение на его лице, Бен отвернулся и запер ружье в ружейный ящик, который стоял в «Лендровере». Но даже не видя его лица, констебль смогла рассмотреть, что его плечи сурово сгорбились от напряжения.
Закашлял, а потом заработал тракторный двигатель за амбаром. Неожиданный грохот техники спугнул стайку грачей, которые взметнулись в воздух и стали похожи на силуэты летающих вдали планеров. На хриплые, громкие крики птиц откликнулось эхо из амбара и сараев с домашней птицей, и эти звуки множились до тех пор, пока не заполнили весь двор.
— Очень рад за тебя, — сказал Купер, все еще стоя к гостье спиной. — Уверен, что ты будешь хорошим сержантом, Диана. У тебя всё всегда под контролем, и делаешь ты только правильные вещи. Ты быстро взлетишь по карьерной лестнице, — тут он захлопнул дверь «Лендровера», — как будто у тебя ракета в заднице.
Фрай вздрогнула, потому что Бен редко говорил с ней на подобном языке. Такое вообще случилось только однажды. В пабе «Единорог», когда он был в состоянии пьяной ярости. Тогда он назвал ее сукой, но она смогла убедить себя в том, что в тот момент в нем говорил алкоголь. Теперь же Диана чувствовала, что беседа зашла в тупик. Она представляла себе все совсем по-другому. В отчаянии девушка осмотрелась вокруг, чтобы найти новую тему для разговора, и ее взгляд упал на собаку.
— Как она привыкает? — поинтересовалась Фрай.
— Конни? Блестяще. Исключительно преданная псина.
