Офицеры, сидевшие в комнате, увидели на фото обширные лужайки и цветочные клумбы в саду, а также две оранжереи, небольшую беседку и массу закоулков возле задней стены сада, в которой были ворота, выходившие прямо на тропинку на косогоре. То место на границе подлеска, где Лауру видели в последний раз, было ясно видно на фото между стеной сада и темным пятном леса. Длинные тени кипарисов падали на неровные заросли дрока и напоминали прутья решетки.
— Мы также не забываем о других знакомых Лауры, — рассказывал Стюарт дальше. — Группа инспектора Хитченса пытается разузнать всю ее подноготную. Теперь мы знаем, что у нее был как минимум один постоянный молодой человек — это если верить рассказам ее одноклассников. Родители это отрицают, но мы с вами знаем, кто такие эти родители. Это люди, которые все узнают в последнюю очередь. Молодого человека зовут Симеон. Да, через «е» в середине. У нас пока нет его фамилии, и он, скорее всего, не учится в той школе, в которой училась Лаура. Но сержант Морган уверен, что сможет его обнаружить. Так, Люк?
— Абсолютно, — подтвердил сержант.
— Как все вы знаете, инспектор Армстронг работает с известными нам сексуальными насильниками, пытаясь установить связь между этим преступлением и убийством Сьюзан Эдсон, которое расследует управление В. Налицо некоторые совпадения между ними, — сообщил Тэйлби. — В первую очередь это возраст жертв. И обратите внимание на тот факт, что в обоих случаях исчезли части одежды: в случае Лауры Вернон — кроссовка «Рибок», в случае Эдсон — колготки. Вероятно, сейчас они находятся у нападавшего или нападавших. Не забывайте об этом. Сейчас нужно изучать все варианты — на данном этапе мы не можем твердо сказать, что эти два преступления взаимосвязаны. Хотя должен признаться, что у меня есть некоторые опасения на этот счет.
Негромкий согласный шепот, прозвучавший в комнате, походил на низкий шум двигателя грузовика на улице или на ропот толпы, выходящей с трибун стадиона футбольного клуба Идендейла после очередного проигрыша любимой команды. Бен Купер почувствовал, как что-то такое же — отдаленное и трудно определяемое — недовольно заворчало где-то у него глубоко в голове: темная, неподвижная тревога, которая зло рычала и выла, угрожая выбраться из своего укрытия и лишить его всякой точки опоры. Но точно определить ее было невозможно из-за других тревог и волнений, заполнявших его голову, и проблем, о которых он боялся даже подумать.
— Кроме того, мы до сих пор не обнаружили орудие убийства, — вновь зазвучал голос Тэйлби. — Характер повреждений предполагает, что это был твердый гладкий предмет. Наши эксперты все еще работают в лесу и будут продолжать свои поиски, так что я на них надеюсь. На кроссовке обнаружены два набора отпечатков, которые, к сожалению, принадлежат Лауре и мистеру Дикинсону, которого мы Дактилоскопировали. Однако сейчас вы поймете, что у нас появилась одна очень многообещающая улика — я говорю о повреждении на бедре жертвы, которое напоминает укус. Мы сделали запрос на помощь эксперта-одонтолога с целью получения слепка укуса, который позже можно будет сравнить с зубами подозреваемого.
Офицеры в комнате стали перешептываться между собой, пытаясь, по-видимому, выяснить, кто такой этот одонтолог.
— Однако, — сказал в заключение старший инспектор, — мы считаем, что наш приоритет — это Ли Шерратт. Печально, но мы так и не выяснили, где он может находиться. Его мать утверждает, что не видела его с вечера воскресенья и не знает, где он находится. Она говорит, что у ее сына имеется привычка «иногда теряться». Не очень понимаю, что это может значить. Но нам необходимо допросить Ли Шерратта в связи с убийством Лауры Вернон. Всем вам выдали его фотографию. Так что будьте настороже.
Бен Купер вышел из задумчивости. Он опять размышлял о чем-то постороннем, и казалось, что последние слова Стюарта были обращены прямо к нему. Да, ему надо быть настороже. Иначе темная сила, которая зло рычала и выла, бросится на него прежде, чем он ее заметит.
* * *
Шарлотта Вернон лежала на софе в столовой своего дома. На ней не было ничего, кроме черного парео с атласным рисунком, но волосы ее были вымыты и причесаны. Она успела подкраситься и накрасить ногти на ногах. В обычное время Грэму даже нравился вид обнаженного тела жены, но сейчас он чувствовал, как внутри его зреет раздражение из-за того, что она все еще не удосужилась одеться. Почему-то сейчас ее нагота символизировала для него исчезновение из их жизни какого-то важного связующего звена, понижение уровня их отношений, которое могло быть предвестником полного распада их семьи.
— Он не может так поступить, — произнес Вернон. — А мы не должны ему этого позволить.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовалась Шарлотта. — Он перестал слушать тебя много лет назад.
— Я подумал… может быть, ты сама поговоришь с ним, Чарли?
— Меня он может послушаться, — согласилась женщина.
— Ну так останови его, пока он не ушел!
— Но я же не говорила, что поговорю с ним…
— Но почему же нет, ради бога?!
Шарлотта задумалась и протянула руку к стакану, который в эти дни всегда находился где-то неподалеку.
— Это поможет мальчику снять камень с души… — протянула она.
— Ему-то это поможет, но мне от этого не станет легче!
— Тебе или твоему бизнесу?
— И это тоже. Я не могу позволить себе такого… такого удара по репутации. Ты же знаешь, Чарли, как это важно.
— А как же я?
— Что ты сказала?
— Мне-то от этого какая польза? Вот что меня интересует больше всего. Разве это заставит тебя измениться? Или это изменит наши отношения? Я имею в виду, если все об этом узнают?
— А ты хочешь, чтобы что-то изменилось, Чарли?
— Не знаю…
— Бога ради, так чего же ты все-таки хочешь?! Я ведь закрывал глаза на твои деяния, разве нет?
— Закрывал глаза? Ты это так называешь?
— А что, это не так?
— Наверное, так и было. И ты думаешь это именно то, чего я хотела? Действительно хотела?
— Я тебя никогда не пойму, — раздраженно вздохнул Грэм.
Выйдя из состояния медикаментозного покоя, в которое ее ввели врачи, Шарлотта с яростью набросилась на сигареты и «Бакарди». Весь дом был заставлен пепельницами, набитыми бычками, которые вытряхивались только три раза в неделю, когда Шейла Келк приходила убираться. Вернон надеялся, что его сын не слишком перепугал их помощницу по домашней работе. Хотя эта «любопытная варвара» ни за что не уйдет с работы в такое время.
Он посмотрел на волосы жены и увидел, что они потемнели у корней. Женщина выглядела уставшей, и это несмотря на то, сколько она спала, находясь под влиянием седативов. Сейчас, когда она поднимала на мужа глаза, в них светились неприкрытая враждебность и недоверие. Смерть дочери явно вбила клин в их отношения.
— В доме кто-то был, пока я не путалась под ногами? — спросила Шарлотта.
