Тэйлби медленно кивнул. За долгие годы службы он перестал удивляться сексуальным предпочтениям других людей. Все это были просто факты, которые необходимо было зафиксировать, информация, которую следовало пока отложить, как один из возможных побудительных мотивов. Ее просто необходимо проанализировать с точки зрения соответствия другим фактам, которые сейчас широким потоком вливались в комнату для совещаний. Жизнь и смерть Лауры Вернон начинала обретать какую-то форму по мере того, как фрагменты этой головоломки вставали на свои места. Все, что проливало хоть какой-то свет на обстоятельства убийства, было важно. Но насколько можно верить тому, что говорит рассерженный и озлобленный молодой человек, который ненавидит отца и у которого только что убили сестру?
18
Синяя лента все еще свисала с деревьев, а констебль по-прежнему стоял на посту на тропинке, но сотрудники следственной группы и судмедэксперты исчезли. У них были другие дела: место подозрительного поджога в Мэтлоке, серьезное нападение в Глоссопе, серия краж с отягчающими обстоятельствами в Идендейле…
— Слишком жарко. Прямо мозги плавятся, — вздохнул Бен Купер. — Не могу сообразить здесь ничего путного.
Он вновь оказался на раскаленном склоне холма на месте преступления, рядом со старшим инспектором Тэйлби.
— Так чем же ее убили? — размышлял тот. — Веткой дерева или поленом? Но в ране нет никаких следов деревянных щепок. А миссис ван Дун говорит, что в этом случае они были бы. Кроме того, удары были нанесены чем-то твердым и гладким, а не корявым. Так чем же? Камнем? Вполне возможно. Но его нигде не видно. Ведь подобную вещь с собой не унесешь, а, Купер?
Бена не удивило, что начальник интересуется его мнением. Он достаточно долго работал под его руководством и хорошо знал разницу между старшим инспектором, общающимся с конкретным офицером — пусть даже со скромным констеблем, — и старшим инспектором, который с помпезной напыщенностью выступает перед публикой. Говоря с простыми безвинными жителями, он не мог изъясняться с ними простым, понятным языком: в тех случаях, когда ему приходилось общаться не с офицерами полиции и не с подозреваемыми, из его уст лились потоки полицейского жаргона. Создавалось впечатление, что он хотел держать их всех на расстоянии вытянутой руки, за барьером из малопонятных формулировок.
Несмотря на то что Тэйлби был опытным полицейским, карьера этого человека серьезно тормозилась его неумением общаться с публикой. Когда придет время, ему, скорее всего, подберут достойный административный пост, на котором он сможет составлять отчеты и писать служебные записки в том помпезном стиле, который он так любит. Купер считал, что это будет крупной потерей для системы. Тем более что свои неисправимые особенности есть у всех — иногда они просто менее заметны.
— Если это кусок скалы и вы находитесь в здравом уме, сэр, то вы сразу же выбросите его в ручей, — заметил Бен.
Они прошли несколько ярдов и посмотрели на русло, вдоль которого проходила тропа «Иден Вэлли». Дно мелкого ручья было покрыто камнями подходящего размера. Их здесь были сотни. Тысячи. И всех их постоянно обмывал поток прохладной воды.
— Давайте проверим, дома ли Верноны, — устало предложил Стюарт.
* * *
Лицо Грэма Вернона было красным и оттекшим, хотя он еще и не начинал сердиться. Взглянув на шкаф с напитками, Купер решил, что хозяин слишком злоупотребляет алкоголем, чтобы справиться с ситуацией.
— Я не очень понимаю, почему вы верите этому сенсационному описанию моей дочери, старший инспектор, — холодно заявил бизнесмен. — Как можно всерьез рассматривать то, что наговорил вам Ли Шерратт?
Реагируя на эмоциональное выступление Вернона, Тэйлби вполне предсказуемо скрылся за маской равнодушия. Оба были теперь похожи на двух элитных котов, которые сбросили весь лоск цивилизации, взъерошили мех на холке и надулись, стараясь казаться больше, чем они есть на самом деле.
— И мистер Шерратт, и мистер Холмс сделали официальные заявления, мистер Вернон. И, естественно, что, проводя расследование, мы серьезно относимся к информации, которую они нам сообщили, — сказал Стюарт таким же холодным тоном.
— Кто такой, черт возьми, этот Холмс?! — вскинул брови хозяин дома.
— Симеон Холмс был молодым человеком Лауры.
— Кем, простите? — начал закипать Грэм.
— А вас что, удивляет, что у Лауры был молодой человек?
— Удивляет? Вы несете полную чепуху, друг мой. У Лауры не было времени на молодых людей. Всю неделю она пропадала в школе. Очень много работала. А по выходным занималась музыкой. Часами не отходила от пианино. И по воскресеньям еще успевала ездить на лошади — мы держали ее в конюшне на Бакстон-роуд. Она или тренировалась, или мы увозили ее на какие-то состязания. А если состязаний не было, Лаура все равно проводила время на конюшне. Она была как все пятнадцатилетние девочки, старший инспектор, — ее больше интересовали лошади, чем мальчики. И я благодарю Бога за это. В пятнадцать лет еще слишком рано иметь ухажеров.
— И тем не менее…
— Кто этот Холмс, скажите? Наверное, какой-то ее одноклассник. Я сначала хотел отправить ее в школу с раздельным обучением, но тогда ей пришлось бы жить в общежитии. А жена хотела, чтобы она жила дома. Теперь я вижу, что мы оба ошибались.
Тэйлби проигнорировал опустившиеся углы рта Вернона и продолжал давить на него, чтобы он не начал горевать и жалеть самого себя.
— По словам мистера Холмса, Лаура ненавидела школу, — рассказал полицейский. — Она постоянно прогуливала, чтобы встречаться с ним в Идендейле. И не только с ним, как это сейчас выясняется. Вы знали об этом, сэр?
— Нет, не знал.
— Тогда, может быть, ваша жена знает что-то об этой стороне жизни вашей дочери?
— Мне бы не хотелось, чтобы вы задавали моей жене подобные вопросы, — парировал Грэм. — Она только-только стала приходить в себя, старший инспектор. Прошу вас, не выбивайте ее из колеи!
— Мне показалось, что миссис Вернон прекрасно себя чувствовала сегодня утром перед камерами. Я думаю, что запись прошла очень удачно.
— Она просто хватается за соломинку.
Стоя чуть позади спорящих мужчин, Бен Купер внимательно наблюдал за отцом Лауры. Тот был коренастым, с тяжелой челюстью, и напоминал боксера, давно потерявшего форму. Внешний вид этого человека хорошо подходил к его агрессивной манере вести разговор, но совершенно не совпадал с атмосферой кабинета, где они находились. Это была большая комната с высокими потолками, тяжелой мебелью и громадным дубовым письменным столом. Пол комнаты был затянут подделкой под берберский ковер цвета овсяной каши, на котором прямо перед кирпичным камином лежал настоящий турецкий ковер, а на каминной плите стояла кованая подставка для поленьев.
— Я ничего не знаю ни о каких молодых людях, — объявил бизнесмен. — Где живет этот Холмс? Он что, друг Ли Шерратта? Это вам не пришло в голову?
