Плечи Изабель дергались, а ноги толкались и изгибались, двигаясь под больничными простынями, как беспокойные животные. Ее язык высунулся изо рта, и она с удивлением осматривала больничную палату, а потом вновь сфокусировала свой взгляд на сыне. Пожилая женщина пылко осматривала его лицо, и в глазах у нее были отчаяние и мольба. Она взглядом посылала ему молчаливую просьбу, умоляя его дать ей хоть каплю утешения.
— Совсем как твой папа, — повторила она.
Бен ждал. Его мускулы оцепенели, и в голове не осталось ни одной мысли. Он походил на загипнотизированного кролика, ожидающего последнего, смертельного укуса. От того, что он задержал дыхание, его легкие заболели. Полицейский знал, что не сможет отказать ей в ее мольбе.
— Они уже назначили тебя сержантом, Бен? — спросила мать.
— Да, ма, — ответил он, ненавидя себя за эту ложь.
21
Диана Фрай впервые посетила «Вершину». На нее не произвели никакого впечатления ни фальшивые портики, ни гараж на три машины, ни кованые металлические ворота. Все это показалось ей безвкусным, и здание, напоминающее белую коробку, выглядело совсем неуместно на фоне долины и рядов каменных коттеджей, которые начинались в нескольких ярдах ниже по дороге. Казалось, что его небрежно перенесли сюда из предместий Бирмингема — из Эджбастона или Бурневилля, например. Так что в пейзаж оно никак не вписывалось. Фрай было поручено побеседовать с Шарлоттой Вернон после того, как старший инспектор Тэйлби пообщался с ее мужем и сыном. До сих пор Шарлотта мало что говорила, и на нее как-то не обращали особого внимания. Но теперь пришло время задать ей несколько вопросов, особенно о Ли Шерратте. Этот молодой человек, по мнению Стюарта, все еще оставался основным подозреваемым, хотя Диана понимала, что старший инспектор еще полностью не отказался от второй линии расследования — семейной. Вполне возможно, что у Шарлотты так или иначе мог оказаться ключ к разгадке убийства.
Фрай встретил Дэниел. Он был мрачен и погружен в себя и ничем не напоминал рассерженного молодого человека, о котором Диана читала в отчетах. Когда девушка объяснила, что ей нужно, юноша в полном молчании провел ее в дом, ни разу не взглянув на нее и не утруждая себя демонстрацией вежливости. Жаль, что у него такое железобетонное алиби, подумала констебль.
Другие полицейские описывали Шарлотту Вернон как привлекательную женщину, а некоторые даже находили ее очень красивой. Фрай ожидала увидеть испорченную жену богатого мужа, которой нечем заняться, кроме своей внешности, поддержания фигуры в идеальной форме, хождения по парикмахерам и экспериментов с косметикой. Но теперь перед нею стояла женщина, которой было уже к сорока и которая выглядела уставшей и смирившейся с жизнью. Естественно, на ней имелась косметика, которая вполне могла обмануть мужчину, но констебль сразу заметила, что наносили ее без души.
На Шарлотте были кремовые брюки и шелковая рубашка. Выглядела она очень элегантно — да и как еще могла выглядеть женщина, чья одежда стоила таких бешеных денег? Диана появилась в доме, готовая выразить свои соболезнования матери, которая только что потеряла дочь, а также готовая забыть про рассказ ее сына и выслушать версию самой миссис Вернон о том, что произошло. Но в повороте головы Шарлотты, когда она прикуривала сигарету и устраивалась в кресле, и в изгибе ее губ, когда она критически осматривала Фрай с ног до головы, девушке почудилось что-то странное, что трудно было объяснить словами. И в результате у Дианы так и не оказалось времени на соболезнования, потому что мать Лауры сама начала их беседу в очень агрессивной форме:
— Не надо меня жалеть. Со мной уже всё в порядке.
— Я хотела бы задать вам несколько вопросов, миссис Вернон, — сказала сотрудница полиции.
— Я давно вас жду. Знаю, что Дэн был у вас в полиции — я не смогла остановить его. Бедняжка, он совершенно запутался в вопросах секса. Некоторые мужчины взрослеют очень долго, не так ли? Я думаю, что у Дэна именно такой тяжелый случай задержки пубертатного периода.
— Ваш сын упомянул в своем заявлении о ваших отношениях с Ли Шерраттом, миссис Вернон.
— Вы хотите сказать, что он узнал, что я трахаюсь с садовником, не так ли, милочка?
Фрай смотрела на собеседницу без всякого выражения. Они находились в комнате, полной старинной мебели с аккуратно отполированными поверхностями. На стенах висели три или четыре больших акварели, а паркетный пол вел к французским окнам
[98], украшенной флажками террасе и каменной балюстраде. Диана вдруг поняла, что ей хотелось бы взглянуть на кухню и ванные комнаты в этом доме, повнимательнее осмотреть джакузи и автоматическую духовку, встроенные гардеробы, саморазмораживающийся холодильник и цифровую микроволновку.
— Так и было, миссис Вернон? — спросила она у хозяйки дома.
— Ну конечно, — холодно ответила та. — Правда, всего несколько раз, но мы оба получили удовольствие. Он оказался не слишком утонченным, но полным энтузиазма. Великолепное тело. В моем возрасте, если женщина все еще может привлекать молодых мужчин, это сильно повышает уровень самооценки.
— Это была ваша инициатива?
— Думаю, что да, это я его соблазнила. Правда, усилий мне прикладывать почти не пришлось.
— А когда об этом узнал ваш муж?
— Не знаю. А что, это так важно? — пожала плечами Шарлотта.
— Думаю, что да.
— А почему?
— Ну, возможно, он был против этого?
— Вы глубоко ошибаетесь, милочка. Старина Грэм ловил от этого кайф. Поверьте, это очень удобно, милочка. Это означает, что у меня может быть сколько угодно любовников и никаких проблем. Со своей стороны я позволяю Грэму делать то же самое.
— Но ведь он возражал, не так ли? И даже выгнал Ли Шерратта.
— Это верно. — Миссис Вернон неторопливо выпустила кольцо табачного дыма, которое повисло между ней и Дианой. — Но разве Грэм не говорил вам, что причина была в Лауре?
— А это действительно так?
— Если так говорит Грэм, то, значит, так оно и есть.
— А вы сами знали об отношении Шерратта к вашей дочери? Так сказать, в рамках ваших с ним отношений?
— Я должна обращаться к вам «детектив-констебль»?
— Если вам так удобнее…
— Детектив-констебль, я не знаю, как вы представляете себе то, что происходило между мной и Шерраттом в беседке, но уверяю вас, что мы не обсуждали мою дочь.
— Но как вы думаете…
— Меня ему хватало с головой, милочка. Я могу быть очень требовательной, когда войду в раж.
— Да и зачем беспокоиться о невинном ягненке, когда есть опытная овца, так? — не удержалась от резкости Диана.
Шарлотта обнажила было свои идеальные зубы в сердитой гримасе, но быстро поменяла ее на невеселый смех.
