На мгновение Маргарет замерла и только тупо смотрела на пыхтящий чайник, как будто он говорил что-то нецензурное.
— Это вы о чем? — подала она наконец голос.
— Мне кажется, что я выразилась достаточно ясно. Миссис Вернон совершенно этого не скрывала.
— Она что, намекала на что-то в отношении Эндрю? Но ведь это просто смешно, правда? Она, должно быть, не в себе. Наверное, она очень сильно пострадала, если ей в голову приходит такая чушь.
— Вы считаете, что это неправда?
— Правда? Какая ерунда! Эндрю? Полная чушь!
— Но вы же знаете, что жена часто узнает обо всем последней.
— Но все равно… Эндрю? — Маргарет внезапно глупо рассмеялась. — Это невозможно.
— О’кей, — кивнула Диана. Чайник закипел, но на него никто не обратил внимания. Облачко пара проплыло по кухне и исчезло, прежде чем смогло согреть холодные руки девушки. — И последний вопрос, миссис Милнер. Молодой человек по имени Симеон Холмс вам не родственник?
— Симеон — сын моей кузины Элисон. Они живут в микрорайоне Девоншир.
— А вы знаете, что он был молодым человеком Лауры Вернон?
Маргарет всплеснула руками и какое-то время молча смотрела в окно.
— Не знала до вчерашнего дня, пока Элисон мне об этом не рассказала. Она говорила, что ему пришлось побывать в полиции.
— Вот видите, еще одна вещь, о которой вы ничего не знали…
— Нет-нет! — воскликнула Милнер. — Только не Эндрю. Это невозможно!
Выйдя из дома, Фрай прошла по скользким лепесткам герани. С верхней стороны они все еще были багрянокрасного цвета, но с другой — с той стороны, которой они лежали на земле, лепестки уже стали подгнивать. Невозможно? Единственной невозможной вещью была мысль о том, что Диане захотелось бы выпить чаю с Маргарет Милнер, сидя рядом с нею среди ее коттеджей и тюлевых занавесок.
Развернувшись, девушка решила попытать счастья еще в одном месте. Это доставит ей удовольствие, подумала она, вспомнив, какими глазами Хелен Милнер смотрела на Бена Купера на улице в Мюрее.
* * *
Маргарет позвонила дочери, как только Диана Фрай вышла из ее дома, и Хелен пришлось потратить несколько минут на то, чтобы успокоить ее. Когда она наконец разъединилась, девушка набрала телефон бабушки и деда. Она знала, что те не так часто пользуются телефоном, и их убедили установить его только на случай каких-то чрезвычайных обстоятельств, тем более что платил за него Эндрю. Когда в трубке раздались длинные гудки, мисс Милнер ясно представила себе двух стариков, с тревогой глядящих друг на друга и боящихся снять трубку. В конце концов Гарри медленно встанет и снимет ее: отвечать на телефонные звонки — это мужская работа.
— Дедуль, это Хелен, — сказала девушка, услышав наконец его голос.
— Хелен? Что случилось, детка? — удивился старик.
— Опять полиция, деда. Они задавали вопросы про папу.
— Неужели? Это был тот идиот, который сам не понимает, что говорит, или второй, который был вместе с ним?
— Ни тот, ни другой.
— Тогда…
— Нет, это была женщина. Детектив Фрай.
— Она? Но она ведь сущая девчонка…
— И тем не менее…
— Да, ты права. Лучше знать об этом заранее.
* * *
Диана Фрай обнаружила, что Хелен Милнер живет в одном из четырех крохотных коттеджей, которые получились в результате перестройки амбара. У него была волнистая крыша, и его окружали старые здания фермы, о которых можно было сказать, что никто еще не придумал, как их использовать в дальнейшем. Внутри стены этих построек были из необработанного камня, их окна висели на петлях, а потолочные перекладины покрыты смолой. Основная часть мебели из ошкуренной сосны была приобретена в комиссионном магазине. На полу кухни лежала камышовая циновка, на которой стояли стулья, плетенные из ивы.
Хелен встретила Диану без всякого удивления, и та решила, что телефонные линии успели раскалиться, пока она добиралась сюда через весь Идендейл. Она подумала, что и третий член семейства Милнеров окажется таким же скрытным, как и два других, и разыграет ту же сцену с притворным шоком, полной несознанкой, и с использованием уже хорошо известных Диане выражений возмущенной невинности.
Но, к ее удивлению, она надолго задержалась в этом доме. Рассказ Хелен Милнер, который она услышала за растворимым кофе, налитым в глиняные кружки ручной работы, удивил и во многом просветил ее, а после второй кружки Диана почти забыла о цели своего визита.
22
На этот раз три старика встретились на почте Мюрея, где ежемесячно получали свою пенсию. Помещение почты было заполнено не только пенсионерами, регулярно приходившими за деньгами по четвергам, но и туристами, полностью опустошившими автомат с прохладительными напитками и небольшой морозильник, в котором лежали мороженое в шоколадной глазури и клубничное на палочке. Там едва можно было повернуться возле стендов с открытками с видами водохранилища Ледибау-эр
[101] и Частуорт-хаус
[102]. Раздутые рюкзаки были оставлены на улице, пока их хозяева рассматривали путеводители и наборы циновок с изображением видов Национального парка.
Скоро туристы двинутся по деревне в сторону чайных и Центра народных ремесел в «Старой мельнице» или к площадке для пикников в «Берлоге». Затем они спустятся к тропе «Иден Вэлли», чтобы с нее перейти на маршрут «Лаймстоун» на юге или «Пеннайн» на севере. И через полчаса все благополучно забудут про Мюрей.
Гарри Дикинсон вытащил из морозильника небольшого замороженного цыпленка для Гвен. Тот был плотным и тяжелым, и от холода у Гарри заболела ладонь и онемели пальцы. Когда он встал в кассу, чтобы расплатиться, то обнаружил себя окруженным молодыми людьми, которые налетали на него и бесцеремонно толкали его локтями под ребра. Казалось, они совершенно не замечают его присутствия и он для них — просто еще одно препятствие между их загребущими руками и очередной банкой диетической «коки». Когда перед Дикинсоном влезла в очередь какая-то девочка, на виске у него запульсировала маленькая вена. На девушке был очень коротенький топик, который оставлял ее живот полностью голым, и полосатые легинсы, в которых ее бедра и задница смотрелись просто громадными. Ее крашеные светлые волосы торчали во все стороны, как неубранная солома, а когда она открыла рот, то Гарри увидел, что ее язык проколот серебряной пуссетой
[103].
