— Лиха беда начало, — усмехнулся генерал. — Установим и точное место, и расстановку постов… А что до Сухаревой башни — я уже говорил, к ней нам, к сожалению, не подступиться.
— А с чего вы взяли, что к новой штаб-квартире подступиться будет легче? — запальчиво поинтересовался я.
— Лучшее тому свидетельство — ваше у нас появление, Алексей Дмитриевич, — заявил жандарм. — Точнее, даже не само по себе оно — а предшествовавший ему провал вашей миссии. У Машины сбоев не бывает — это мы уже усвоили твердо. В вашем веке в штаб-квартире Ордена произошло что-то крайне неординарное. Скорее всего, Машина была уничтожена. И полагаю, аккурат усилиями дождавшегося своего часа Легиона. Впрочем, если даже это и не наша заслуга — что ж, мы не гордые. Главное — результат.
— Что угодно могло случиться, — заспорил я. — Будь здесь, и правда, замешан ваш Легион — зачем нужно было ждать так долго? Машину перевезли на Волоколамку не день и не два назад!
— Как раз момент вмешательства и говорит о том, что сбой — дело наших рук, — пояснил жандарм. — Атаковать ранее, чем вы, Алексей Дмитриевич, отправились на миссию, означало бы гарантированно сотворить парадокс. Поступить так было бы с нашей стороны крайне безответственно. Затягивать с ударом — значит, тоже столкнуться с парадоксом — не случись сбоя, вы бы не попали в 1881 год и не поделились с нами ценной информацией. Момент нападения подобран идеально: после вашего ухода в прошлое — и до расчетного срока возвращения. Совпадение? Не думаю. Значит — работал Легион.
— Легион… — пробормотал я, лихорадочно ища возражения — и, к собственному ужасу, не находя их. — Откуда он вообще взялся на мою голову, этот Легион?! — выдохнул в отчаянии.
— Легион — отражение Ордена, — воспринял вопрос отнюдь не как риторический Осип Фомич. — Появилась угроза — нашлась на нее и управа. Обе организации восходят к 1697 году, когда Яков Брюс получил свою Машину. Об этом проведал один из влиятельнейших людей России того времени — глава Преображенского приказа розыскных дел князь-кесарь Федор Ромодановский. В Ордене утверждают, будто информация была вырвана у их первого Гроссмейстера посредством пытки, однако это ложь. Тот сам пришел к Ромодановскому — потому что хотел заручиться его покровительством. Но князь-кесарь раскусил подлинную суть замысла Брюса и приказал уничтожить Машину. Вот на этом этапе, возможно, дошло дело и до каленого железа. И именно тогда в распоряжении Ромодановского оказалось полдюжины колец…
Генерал принялся было стягивать с руки перчатку — должно быть, собираясь снова продемонстрировать мне заветный ободок — но, передумав, просто постучал двоеперстием левой кисти по корневой фаланге среднего пальца правой.
— Также в руки князя-кесаря попал некий прибор, — продолжил жандарм. — Сам по себе — почти бесполезный, но без него Машина оказалась связана некими ограничениями — в отношении диапазона доступных лет и некоторыми иными. Это должно было стать только первым шагом, но проныра Брюс сумел получить защиту у царя Петра. Есть подозрение, что для этого ему пришлось кое-что подправить в прошлом — отсюда, кстати, расхожие слухи, будто Петра I подменили в Европе — в памяти кого-то из незафиксированных Столпов сохранилась прежняя, истинная версия истории. Так или иначе, Ромодановский получил от царя жесткую отповедь и бороться в открытую уже не мог — поэтому он основал Легион — для тайного противодействия детищу Брюса, Ордену. Да, силы были неравны. Легион всегда уступал своему антиподу — и числом, так сказать, штыков, и политическим влиянием — пусть некоторым из нас, как, например, вашему покорному слуге, — Осип Фомич несколько картинно поклонился, — и удалось достичь определенных высот в Империи… И все же победа осталась за нами. Пожалуй, Алексей Дмитриевич, я слукавил, сказав, что мы не горды. Гордыня — большой грех, но ничего не могу с собой поделать: я страшно горжусь, что приложил руку к краху Ордена!
— За что же вы нас так не любите? — вздохнул я. — В конце концов, ведь это не Брюс тогда пытал каленым железом вашего Ромодановского — ровно наоборот!
— Не исключено, что история о пытке — вовсе выдумка Брюса, — презрительно скривившись, заметил генерал. — Душещипательная сказочка, сочиненная им для царя. Но если и нет… Орден должен был быть остановлен — прежде, чем осуществит задуманное. И он остановлен. Мы успели.
— Так что такого страшного, по-вашему, было задумано-то?! — всплеснул руками я.
— Призвание в мир Антихриста — ни больше ни меньше!
— Что? — споткнулся я, едва не упав — однако предупредительный спутник успел подхватить меня под локоть и удержать. — Антихриста? Вы серьезно?
— Абсолютно серьезно, — невозмутимо кивнул жандарм. — Все эти истории о преобразовании Орденом общества — лишь красивый антураж. Возможно, вы и сами заметили, сударь: не особо-то Скачки способствуют прогрессу — как социальному, так и техническому. Нет, что-то, вроде бы, делается и здесь, отрицать не стану, но явно не это главное. Мечтой Брюса было не создание Нового Справедливого Мира, а выведение Нового Человека. Сверхчеловека. Богоборца. Того, что сумеет одолеть Ангела Господня, явившегося к Изобретателю и потребовавшего уничтожить Машину — эту историю вы, надеюсь, знаете?
— Знаю, — почти машинально подтвердил я. — Только речь в ней шла вовсе не об ангеле…
— Можете в духе времени называть его посланцем Высших Сил — суть дела от этого ничуть не поменяется. Изобретатель дерзнул ему перечить и спрятал Машину в прошлом — с тем, чтобы к нужному моменту родился Антихрист. Сверхчеловек.
— Не понимаю, — мотнул я головой — видимо, слишком резко: боль, о которой последнее время я уже начал было понемногу забывать, тут же напомнила о себе разрывом портативной бомбочки. — Как Машина породит этого вашего Супермена? — несмотря ни на что, продолжил я. — Или это должен быть робот? Терминатор? Ну, искусственный организм, — поспешно пояснил в ответ на недоуменный взгляд собеседника. — Типа голема…
— Что вы, Алексей Дмитриевич, конечно же нет, — отмахнулся Осип Фомич. — Жидовские легенды о големах тут ни при чем. Антихриста родит человеческая женщина от человеческого мужчины. Не совсем обычная, конечно, женщина — и не от первого попавшегося мужчины. Дело в том, сударь мой, что параллельно с тем, как вы, посланцы Ордена, ломаете прошлое, само время меняет вас. В ходе переноса происходит… не знаю точно, как описать это строго научным языком… Орошение, опыление, отравление… Пребывание между потоками перестраивает ваш организм на клеточном уровне, — прозвучало это как-то уж слишком по-современному. В XIX веке уже знали о клетках? Хотя, может, и знали. — Понемногу, почти незаметно. И, судя по всему, не особо предсказуемо. Машина вынуждена действовать методом проб и ошибок. Встречая вас с миссии, она оценивает результат, и если тот ее устраивает — посылает вас снова, для усиления эффекта, а если нет — отбрасывает. Затем полученное закрепляется путем браков с такими же подвергнувшимися воздействию — вы же в курсе, что Орден не поощряет связи своих членов на стороне? Как же: кровь подопытных не должна попусту разбавляться! Дети от таких союзов снова направляются на миссии — и так из поколения в поколение. Как Воронежские конезаводчики вывели орловского рысака — так и Машина готовит приход Антихриста. На вашем месте, Алексей Дмитриевич, я бы только радовался, что на вас эта цепочка зла оборвется!
