— Полина на такую лажу ни за что не купится… — хрипло — во рту у меня внезапно пересохло — выговорил я.
— Вот и проверим, — пожала плечами девушка, небрежно бросив смартфон обратно на кровать.
— Она приедет, — заявил от окна Ковальский. — Впрочем, пока ее ждем, можешь все рассказать нам сам. Я имею в виду — о штаб-квартире. Адрес, подходы, размещение охраны… Если поторопишься, вопросов к Белоголовцевой у нас уже не останется! Ну как, начнем?
— Да катись ты Уроборосу под хвост!
— Фу, как некультурно! Ладно, не очень-то и хотелось. Подождем…
* * *
— Попробуем еще раз. Адрес штаб-квартиры Ордена?
— Пошел ты!.. — прорычал я, неистово кидаясь вперед и вынуждая при этом веревки глубоко врезаться в тело — мои голые предплечья уже были сплошь в крови — впрочем, я этого почти и не замечал.
Рывок не привел ни к чему, кроме очередного тычка дулом пистолета под ребра в исполнении грузно повисшего у меня на плечах Ковальского.
— Неправильный ответ, — констатировал центурион. — И не ори так — соседей переполошишь. Еще раз перейдешь на крик — прострелю тебе ногу. А рот на время заткну — как вон ей, — кивнул он на привязанную по соседству ко второму стулу Полину. — Или, может, надежнее будет ей что-нибудь прострелить?
Она приехала. Она, парадокс в задницу Уроборосу, приехала! И угодила прямиком в расставленную ловушку.
Отвечать на вопросы легионеров моя верная напарница, разумеется, отказалась, да от нее, похоже, иного и не ждали, потому как почти сразу запихнули в рот тряпку для мытья посуды (все, что она успела мне крикнуть — «Не говори им ничего, что бы они ни…»). После этого спрашивали только меня. Трижды не получили ответа. И трижды за этим следовал негромкий хруст — чернявый при помощи пары найденных на столе карандашей ломал Полине очередной палец на руке. Вопли боли заглушал кляп.
— Глупо, — вздохнул Ковальский. — Очень глупо! Только зря оба страдаете. А ведь пальчики — это так, разминочка. Закончим с ними — перейдем к… Ох, лучше бы тебе этого пока не знать! А конец-то все равно будет один и тот же — никуда вы от нас не денетесь! Так что хватит упрямиться. Отвечай: где ваша чертова штаб-квартира?
— В Медведково, — обреченно выдохнул я, надеясь тем самым выиграть нам время.
Забившись в узах, словно золотая рыбка в неводе, Полина яростно замычала: то ли, поняв мою игру, постаралась изобразить возмущение «гнусным предательством», то ли просто не могла уже молча сносить неотступающую боль.
— Та-ак, — протянул центурион. — Уже лучше… Если ты, конечно, не врешь! — ухватив меня за подбородок, Ковальский развернул мое лицо к себе и впился глазами в глаза. Мне показалось, что взгляд я выдержал. — Скорее всего — врешь, — все же предположил — а может, просто попытался взять меня на понт — он. — Но проверим. Итак, какая улица?
Не то чтобы я хорошо знал тот район — Медведково назвал просто потому, что оно, вроде как, где-то на севере — в противоположном конце города от Капотни. Так себе хитрость, ясное дело, но что сказано, то сказано…
— Ну, возле парка, — выговорил я — там же, наверное, есть какой-нибудь парк? Они везде есть… — Почти прямо на МКАД… — вот МКАД там точно имеется.
— Проверим, — повторил Ковальский. — И если соврал — уж не обессудь… Оля, отзвонись Легату, доложи.
— Ольга! — потянулась за телефоном рыжая.
— Да, да, я помню, — кивнул центурион. — А у тебя, — снова повернулся он ко мне, — есть часа полтора, чтобы передумать. Если наши скажут, что там и похожего ничего нет… Ох, не завидую я тогда вам, господа брюсовцы! Наизнанку выверну! А пока, чтобы вам лучше думалось… Влад, закончи с ее левой рукой — для ровного счета! Чтобы потом, если что, с чего-то более веселого начать.
— Что? — вытаращил глаза я. — Нет, стойте! Я же вам все сказал!
— Может, и да, — пожал плечами центурион. — Но если вдруг нет — сразу поймешь, насколько был неправ…
Чернявый уже взялся за свои карандаши.
— Не надо! — взмолился я.
— Надо, Федя, — осклабился Ковальский. — Надо!
— Нет! — заорал я, рывком заваливая стул на бок — в полупризрачной надежде попасть коварному центуриону головой в живот — но нашего мучителя там уже не оказалось. Пропали вдруг и оба его подручные, исчезла несчастная Полина, растворилась даже сама комната вместе с мебелью, стенами и окном — все это разом скрылось в бушующем вихре переноса.
Глава 33
г. Москва, август 20** года
Спонтанное вмешательство в поток времени
Веревки исчезли — вместе со стулом — и, завалившись набок, я неслабо так приложился о пол — сперва бедром, а затем и плечом. Получается, пол снова существовал. Кровать тоже — падая, я едва не въехал головой в угол ее деревянной ножки. Появились стена, окно, стол возле него… Вся комната вернулась — но без легионеров и без Полины. Раны же от веревок на моих предплечьях наоборот исчезли. Ну, ясное дело — перенос лечит…
А вот что было непривычно: чувствовал я себя словно подвешенным на резиночке. Дернут — и мигом улечу. Или сам подпрыгну — и только меня здесь и видели…
Пока, правда, не дергали, да и сам я прыгать не спешил, но натяжение ощущалось явственно.
Это меня что, родное время так на поводке удерживает?
А сейчас, собственно, я где? Или, строго говоря, сейчас — это когда?
В окно бил свет — значит, день. Мой взгляд скользнул к часам на стене: так и есть, 13:20 — разгар дня. Вот только какого именно дня?
Рука привычно нырнула в карман, но верной шпаргалки-смартфона там не оказалось. Ну да, точно: у меня же его отобрали, и он остался… где? В будущем? То есть в моем бывшем настоящем? Это если я в прошлое перенесся. Хотя куда же еще: заглянуть в собственное грядущее, вроде как, невозможно… Ну так до сегодняшнего дня я пребывал в твердой уверенности, что без Машины путешествий во времени не бывает…
Мухой метнувшись к столу, я стукнул по кнопке стационарного компа. Ме-е-едленно пошла загрузка. О, Уроборос, на дворе XXI век, а мой ПК с черепашьей скоростью включается! Или не XXI? Я торопливо огляделся по сторонам: нет, вокруг точно не прошлое столетие, и даже не минувший год — эта царапина на подоконнике появился совсем недавно, а настольную лампу вообще Полина купила, когда случайно расколотила мою старую…
Ага, значит, и другие ее вещи могут быть здесь? Ладно, потом проверю, сейчас не до того…
Компьютер наконец загрузился, и на экране таки высветилась дата. Сегодняшняя. То есть ясно дело, что сегодняшняя, какая же еще — просто в точности та же самая, что и была до переноса! Да-а, недалече я, значит, прыгнул… Уроборос! Сколько, говорите, сейчас времени? 13:21? Так я же вот-вот сюда приду! И не один, а в теплой, дружеской компании!
