– Спокойной ночи, Терри, – тихо сказал он и добавил: – Прощайте.
Он быстро сбежал по ступенькам и растворился в ночной темноте.
Когда Терри заглянула в комнату Кальверо, тот притворился спящим. Сквозь полуприкрытые веки он увидел, как она тихонько поставила возле его кровати кувшин с водой и стакан, а потом так же тихо закрыла дверь.
За завтраком Кальверо читал отзывы о представлении. Все единодушно хвалили Терри и объявляли ее новой звездой. Но она не была оглушена успехом – и это позабавило Кальверо.
– Ну и ну, – сказал он. – Такой ошеломительный успех – а вам как будто и дела нет!
Терри вяло улыбнулась, пожала плечами, а потом вдруг поглядела на него с каким-то беспокойством и сказала:
– Ах, Кальверо, давайте уедем отсюда… Поселимся где-нибудь в деревне, будем наслаждаться покоем и счастьем…
– Счастьем… первый раз слышу от вас это слово. – Он внимательно на нее посмотрел. – А разве вы не счастливы?
Она кивнула – с глазами, полными слез.
– Конечно. Вы же знаете.
– Откуда? Это ведь секрет, который известен одному только сердцу.
– Я люблю вас. Это все, что я знаю, – ответила Терри.
Он мрачно улыбнулся.
– …Вы попусту тратите свою любовь на старика.
– Любовь нельзя растратить попусту.
– Вы такая странная.
– Почему? – спросила она.
– Эта ваша преданность… Вы как монахиня – живете затворницей, не хотите знать больше ничего… Хм! – рассмеялся он вдруг. – Странная мы парочка – монахиня и шут.
– Вы не шут.
– Все мы шуты. – Тут он умолк и пристально на нее поглядел. – Зачем вы обрекли себя на такое заточение? Растрачиваете свою юность на такую старую развалину, как я?
– Кальверо, что на вас нашло?
– Просто не могу молча смотреть на то, как вы портите себе жизнь, – с чувством проговорил он. – Вы такая молодая, обаятельная и красивая… Вы заслуживаете большего.
– Кальверо!
– Разрешите мне уйти…
– Кальверо, не смейте!
– Если бы мне хватило сил уйти… Но я остаюсь здесь, мучаю вас и истязаю самого себя. Это неправильно! Мне осталось жить совсем немного, и в эти годы мне нужна правда… Нужно то достоинство, которое я задолжал жизни, а жизнь задолжала мне.
Терри немного помолчала, а потом с отчаянием в голосе проговорила:
– Если вы уйдете от меня, я покончу с собой! Как вы не понимаете – я люблю вас! – отчаянно проговорила она.
– Вы хотите любить меня, но любите Невилла, и я не вправе винить вас за это.
– Это неправда.
Наступило тяжелое молчание.
– Этот тот самый композитор, которого вы встречали в магазине Сарду…
– Да, – сокрушенно ответила Терри. – Я не говорила вам, потому что думала, что это как-то…
– …а мне все равно подсказало чутье, – перебил он ее.
– Но я не люблю его!
– Вы так хорошо смотритесь вместе…
– Говорю же, я не люблю его! И никогда не любила! Просто его музыка, его искусство… Он олицетворял для меня все то, чего я была лишена. У меня никогда не было к нему каких-то иных чувств. Пожалуйста, поверьте мне! Вы должны поверить! – прорыдала она.
– Конечно, я вам верю.
– Ах, Кальверо! – воскликнула она. – Я не могу без вас жить! И не буду! Я ненавижу жизнь!.. Она такая жестокая и безжалостная, она приносит одни мучения! Я не хочу жить дальше без вас! Как вы не понимаете?
Перед репетицией Постент сидел у себя в кабинете и просматривал вместе с Бодалинком свои записи.
– Танцевальная часть получилась великолепно, – сказал он, – но комедийная… И где вы только взяли такого клоуна? Вам придется его убрать.
– Мы платим ему всего три фунта, – извиняющимся тоном сказал Бодалинк.
– Все равно, он должен играть лучше.
– За три-то фунта!
– Я и не жду от него талантов Кальверо!
– Да ведь это он и есть! – вырвалось у Бодалинка.
– Как? – недоверчиво воскликнул Постент.
– Это и есть Кальверо, – подтвердил Бодалинк.
– Почему же его имени нет в программе?
– Он значится под другим именем. Под своим именем он решил не выступать.
– Так вот до чего он докатился. – Пауза. – А почему его не было на ужине? – спросил Постент.
– Он не пришел. Поэтому Тереза и была такой расстроенной.
– Тереза? А она-то тут при чем?
Бодалинк рассмеялся, потом пожал плечами.
– Кажется, она собирается за него замуж.
– Как? За этого старого распутника?
Бодалинк снова пожал плечами.
– Любовь зла.
– Вот это да! Значит, мне надеяться не на что! – Постент поглядел на часы. – Пожалуй, пора спускаться, сейчас начнется репетиция.
Труппа была в сборе, и Кальверо с Терри сидели рядышком в глубине сцены.
– Только не волнуйтесь, – прошептала она.
– Но мне бы хотелось знать мнение Бодалинка. Как я выступил – хорошо, плохо или никак? Он не сказал ни слова.
– Он был очень занят, – ответила Терри.
– А вам разве не удалось с ним поговорить?
– Еще нет.
– Неправда! Вы просто мне ничего не хотите говорить!
– Ах, Кальверо, только не изводите себя!
– Доброе утро, мои поздравления всем присутствующим, – сказал Постент. – Представление получилось великолепное! Но кое над чем нужно еще поработать, и начнем мы с клоунов.
– Отлично! – выкрикнул Бодалинк. – Давайте сюда клоунов!
Кальверо вместе с другими вышел вперед.
Увидев его, Постент разыграл необычайное удивление.
– Ба! Кого я вижу! Как поживаете?
– Хорошо, мистер Постент, – просто и вежливо ответил Кальверо. – А вы как поживаете?
Постент нарочито засмущался.
– Растолстел дальше некуда, – ответил он и похлопал себя по животу. – Вот что значит – отойти от дел! Ну, теперь-то, раз я снова запрягся, быстро жир сгоню. А вот вы выглядите неплохо.
– Теперь мне значительно лучше. До этого я ведь, знаете ли, болел.
Постент бросил на него оценивающий взгляд.
– Я слышал. Но теперь-то, похоже, у вас все хорошо.
У Кальверо заблестели глаза.
– Благодарю… Хотя, пожалуй, идет пока все так себе.
– Так себе?
