Отдельные фразы и эпизоды оставались неизменными в течение всего процесса. Последняя строка в тексте сценария, которая еще несколько раз возникает в фильме, не менялась ни разу в ходе всех черновых переделок: “Она носилась как луч света… как ртуть!.. Фееричная! Как Диана, рассыпающая вокруг себя перистые облачка красоты”. Точно так же, хотя долгие диалоги Кальверо с Терри о жизни, смерти, любви, искусстве, театре и публике постоянно то удлинялись, то укорачивались и менялись местами, многие отдельные предложения оставались в неприкосновенности. Чаплин никогда не скрывал своего удовольствия от удачно написанной фразы, особенно если сочинил ее он сам.
Не осталось никаких указаний на то, когда начался процесс по переделке повести “Огни рампы” (Footlights) в сценарий для фильма под названием “Огни рампы” (Limelight), хотя очевидно, что это произошло задолго до лета 1950 года. В среду 30 августа было отослано письмо Артуру Келли, представителю Чаплина в кинокомпании “Юнайтед Артистс”, с просьбой зарегистрировать название “Огни рампы”. Вслед за этим, 2 сентября, была отправлена телеграмма, в которой повторялась просьба зарегистрировать “Огни рампы”. На той же неделе в журнале ежедневных рабочих отчетов киностудии появляется запись: “Ли Кобин печатает сценарий «Огней рампы» (Limelight, ранее Footlights) в Беверли”. В понедельник 11 сентября, хотя миссис Кобин продолжает печатать, в рабочем журнале записано: “Отослали сценарий «Огней рампы» в контору Ллойда Райта для закрепления авторских прав в Библиотеке Конгресса, Вашингтон, округ Колумбия, за Чарльзом Чаплином”. Экземпляр сценария, хранящегося в Архиве, состоит из 148 страниц и содержит одну-две незначительные поправки к диалогам, внесенные рукой самого Чаплина. Заголовок текста, отпечатанного при помощи мимеографа, по-прежнему старый – Footlights.
Этому варианту сценария предшествовал черновик из 185 страниц. Сохранилась также промежуточная исправленная версия, содержавшая всего 80 страниц и не доведенная до конца. Учитывая методичность и темп работы Чаплина с секретарями, можно сделать вывод, что работа над превращением повести в сценарий началась еще в конце 1949 года. Если не считать незначительных вариантов и частичных перепечаток, то можно в итоге сказать, что сохранившиеся варианты сценария соответствуют пяти этапам развития:
1) 185-страничный первый черновик, конец 1949 г.
2) Промежуточная исправленная версия, сохранившаяся лишь частично.
3) 148-страничный вариант, представленный для регистрации авторских прав 11 сентября 1950 г
[37].
4) 166-страничный сценарий для съемок, вероятно, завершенный на неделе, начавшейся 10 сентября 1951 года (в последние дни работы Ли Кобин в доме Чаплина после трех лет участия в проекте), и отосланный в контору Ллойда Райта для регистрации авторских прав 19 сентября
[38].
5) 143-страничный итоговый вариант сценария, сделанный, вероятно, перед тем, как его свели воедино, поскольку одна-две реплики расходятся с теми, что звучат в готовом фильме. Сюда по-прежнему включена та сцена, которая была вырезана из фильма после его британской, французской и американской премьер, – встреча в баре “Голова королевы” с Клавдием, безруким человеком-диковинкой.
Процесс переработки повести в сценарий был непредсказуем. Некоторые куски “Огней рампы” представляют собой чистые диалоги, и большинство из них было перенесено в сценарий, а в итоге и в фильм, практически без изменений. Песни Чаплина и сценические репризы – в том числе парное выступление с Терри во сне – точно были с самого начала. В ходе длительного процесса переделок в них едва ли изменилось хоть одно слово, поэтому разумно предположить, что еще задолго до того, как Чаплин всерьез засел за работу над “Огнями рампы”, он вволю развлекался сочинением, например, таких пародий на стишки, звучавшие когда-то
в мюзик-холлах:
В корзине роясь бельевой,
Я вдруг подумал: “Ох!
Слоновий топот, волчий вой –
Кошмар! А если блох
Начать дрессировать?
Успех придет опять!”
Чтоб я по джунглям в зной бродил,
Варясь в поту жестоком!
Своих талантов – пруд пруди:
Кишат под самым боком!
Зато другие куски повести – в частности, относящиеся к “Детству Терри Эмброуз” – носят в основном описательный характер, поэтому пришлось приложить немало стараний, чтобы превратить их в диалоги и образы. В повести “Огни рампы” история детства Терри и события, которые привели ее к неудавшейся попытке самоубийства – то есть к началу собственно сюжета фильма, – фигурируют почти полностью в качестве воспоминаний/пролога и занимают примерно одну шестую часть всего повествования. Они значительно сокращаются при первой же переработке повести в сценарий: исчезает рассказ об отце Терри; о болезни матери и о том, что та попадает в больницу; о том, что Терри поступила в кордебалет “Эмпайр”; о том, как она попадает в больницу с ревматической лихорадкой; о ее работе на консервной фабрике; о доброте руководителя балета, мистера Джона; и о том, как она ходила в Альберт-холл, чтобы послушать симфонию Невилла. Все эти эпизоды – кроме мистера Джона, о котором начисто забыли, – сохранены в сценарии лишь как беглые упоминания в диалогах. Сцены с Невиллом в магазине Сарду оставлены в сценарии, но перемещены – в виде вставных воспоминаний – в другое место.
Однако многое из рассказа о детстве Терри все-таки попало в окончательный текст съемочного варианта сценария – в форме воспоминаний, которые проносятся перед Терри, когда она без сознания лежит на кровати в начале фильма. В первом из этих вставных эпизодов она как бы выходит из собственного тела, одетая для “Сильфид”, и танцует
[39]. За этим следуют два расширенных эпизода из “Детства Терри Эмброуз”, перемежаясь с кадрами, в которых снова видна лежащая без сознания Терри:
Эпизод 1
Мать, работающая за швейной машинкой в их бедной квартире, отправляет Терри к заказчице с готовым платьем.
Терри относит его миссис Стелле Ласкар, проститутке, и та дает ей поручение – купить для нее бутылку джина.
