В ту эпоху, когда происходит действие в “Огнях рампы”, накануне Первой мировой войны, там все еще господствовал театр. Мастерская Уилли Кларксона по изготовлению париков и костюмов располагалась в домах № 41 и № 43 на Уордор-стрит; ателье месье и мадам Алиас, которые одевали большинство танцоров из балетных трупп “Эмпайр” и “Альгамбры”, находилось в доме № 36 на Сохо-сквер, а костюмер Моррис Энджел жил в № 17 на Шафтсбери-авеню. Из агентов, набиравших актеров для театров и мюзик-холлов, Джон Адамс, Уолтер Бентли, Джордж Брукс, Джек де Фрис и “Эгбертс” обитали на Шафтсбери-авеню, а Гроссмит, Лорильяр и Кларенс Херст – на Голден-сквер. Многих других можно было найти на примыкающих к району улицах – на Чаринг-Кросс-роуд и на Оксфорд-стрит. Агентство Блэкмора, которое нашло 14-летнего Чарли Чаплина и предоставило ему первую работу в легальном театре в июле 1903 года и которое упоминает в “Огнях рампы” Постент, когда просит подыскать замену для Кальверо, находилось по адресу Гаррик-стрит, 11, в 200 метрах от границ квартала, на другой стороне Чаринг-Кросс-роуд. У агента Кальверо Сэма Редферна контора размещалась “на втором этаже, над большим книжным магазином, на одной из боковых улиц, отходивших от Стрэнда, неподалеку от Ковент-Гардена”, то есть, скорее всего, на Бедфорд-стрит, где находились конторы агентов Фрэнкиша Кука и Фрэнка Уэзерзби, – не дальше, чем в 400 метрах от Сохо. А что касается упомянутого книжного магазина, то вход в контору Фрэнкиша Кука (в доме № 23) находился через дверь от книжного магазина А. Мориса (в доме № 27).
В повести “Огни рампы” нам сообщается, что пансион миссис Олсоп находится “в одном из глухих переулков Сохо”: даже если в Сохо никогда не было домов, хотя бы отдаленно напоминавших то большое нью-йоркское краснокирпичное здание, которое появляется в фильме, зато изображенная там мрачноватая внутренняя лестница выглядит вполне правдоподобно. Юная Терри и ее семья жили “в двух комнатах в одном из переулков неподалеку от Шафтсбери-авеню”. Балетная школа мистера Джона тоже находилась на Шафтсбери-авеню. “Сарду и компания”, магазин канцелярских принадлежностей и игрушек, располагался “посреди Сохо”: если и существовал реальный прототип магазина Сарду, то, наверное, имелся в виду “Перси Хаггис” на Грик-стрит, 2. Это был единственный магазин канцтоваров в Сохо, хотя там насчитывались десятки газетных киосков (принадлежавшие в основном женщинам), где театральная публика из Сохо могла купить “Эру” – ежедневную “библию” профессиональных театралов. В предварительных набросках к повести “Огни рампы” давалось более пространное описание магазина Сарду, чем то, что вошло в окончательную редакцию текста:
Это была небольшая хорошо устроенная лавка, снизу доверху заваленная газетами, журналами, обычными канцелярскими товарами, а также разными другими мелочами: коробками с комнатными играми, “говорящими” куклами и масками из папье-маше. Были там и ярко раскрашенные заготовки для игрушечных театров: задники с нарисованной портальной аркой, сценические декорации, персонажи комедии дель арте. В магазине стоял едкий, но не неприятный запах чернил, кожи и краски на игрушках.
А из других источников
[78] мы знаем, что Чаплин очень увлекался игрушечными театрами XIX века, которые продавали в Лондоне “за пенни – простые, за два пенса – раскрашенные”. Это были картонные листы с силуэтными фигурками, носившие пышное название “Юношеская драма”. Постановками для этих бумажных театров служили пьесы, которые игрались на обычных лондонских сценах, а излюбленным репертуаром являлись для них программы ежегодных рождественских пантомим, где действовали традиционные персонажи комедии дель арте. Они же, вероятно, послужили источником вдохновения для балета “Арлекинада”.
Как ни странно, Сохо обрел репутацию гастрономического центра лишь после Первой мировой войны: взыскательные гурманы ходили обедать на Пикадилли или Лестер-сквер. Чаще других ресторанов и пабов в “Огнях рампы” упоминался бар “Голова королевы” – любимое заведение актеров из близлежащих театров, куда они приходили прямо в сценических костюмах и гриме, а также место встреч “газетчиков, спортсменов, кокоток и людей неопределенных занятий”. Этот бар находился – и находится – по адресу Динман-стрит, № 15, неподалеку от “Лондонского павильона” и “Трокадеро”. В тот период, когда заведение посещал Кальверо, лицензия на торговлю спиртным перешла от прежнего владельца Эвана Дэвида Ричардса к его сыну Алеку Герберту Ричардсу.
…по вечерам там царила приятная атмосфера, чинная и спокойная, посетители разговаривали вполголоса, как бы из уважения и почтения к представлениям, которые шли в это время во всех театрах. И только в дневные часы там бывало шумно – громкие разговоры превращали это заведение в настоящий бедлам. Актеры и агенты встречались и обсуждали дела за стаканом пива, а иногда обедали за стойкой бара.
“Лестер-лаундж”, где противный дрессировщик собак Гуно, по его словам, когда-то встречал сестру Терри Луизу, был пышным викторианским пабом на Нью-Ковентри-стрит, № 1, который не пережил Первую мировую. Всего в нескольких шагах оттуда, если идти дальше по Ковентри-стрит (всего в паре минут ходьбы от театра “Эмпайр”), находился “Лайонз-Корнерхаус”, где случайно встретились и пообедали Терри и Невилл. Открывшийся в 1909 году, это был первый из трех впечатляющих ресторанных центров, которые фирма Дж. Лайонза построила в стратегически выгодных местах лондонского Вест-Энда (другие два размещались на пересечении Тотнем-Корт-роуд и Оксфорд-стрит и на углу Тотнем-Корт-роуд и Стрэнда). Это были четырех- или пятиэтажные здания, и на каждом этаже размещалось несколько ресторанов, рассчитанных на клиентов с разным достатком. “Корнерхаус” на Ковентри-стрит был самым крупным заведением: там могло одновременно поместиться 4500 посетителей. Во всех ресторанах звучала спокойная живая музыка, интерьер был выдержан в стиле модерн, со временем сменившийся более изящным ар-деко. Еще на первом этаже размещались продуктовый отдел (откуда дважды в день можно было заказать доставку на дом), парикмахерская и театральное бюро. Некоторое время сеть “Корнерхаусов” работала в круглосуточном режиме. Официантки носили особую форму – черные платья и белые чепцы с лентами. Вскоре их стали называть ниппи (“подавальщицы”) – и сами владельцы ресторанов “Лайонз” зарегистрировали в 1924 году это название как “фирменное”. В “Огнях рампы”, когда Невилл обедает с Терри, обслуживающие их девушки-ниппи выказывают вполне уместный интерес к романтической беседе своих клиентов
[79]. Кроме того, относительно недавно (в 1896 году) Лайонз открыл в конце Шафтсбери-авеню, ближе к Пикадилли, великолепный ресторан “Трокадеро”, где и обедают более успешные клиенты Редферна.
