Посвящение
Я хотел бы посвятить эту книгу моей семье. Они много меня вдохновляли, особенно — моя жена, часто служившая образцом для наиболее склочных женских персонажей в этих романах. Я также хотел бы поблагодарить тех, кто занимался вычиткой. Их вклад сделал чтение этой книги более приятной для всех нас. Вы знаете, кто вы.
Майкл Г. Мэннинг
Глава 1
Я осторожно шёл по каменной лестнице, которая вела в нижние части Ланкастера. Хотя в юности я провёл в замке значительное количество времени, прежде я никогда не осмеливался спускаться сюда.
Джеймс Ланкастер был хорошо известен как честный и справедливый лорд; соответственно, подземелье Замка Ланкастер мало использовалось за его жизнь, если не считать воров, которых ловили время от времени. Недавняя война с Гододдином изменила ситуацию, но не так, как можно было бы ожидать. Военнопленных не было — я об этом позаботился. Воспоминания о войне всё ещё были свежи, и я часто просыпался ночью, содрогаясь, хотя редко мог вспомнить нарушившие мой покой сны.
Сегодня я пришёл, чтобы исправить одну из проблем, оставшихся с той войны. Один из моих союзников, человек, которого я стал рассматривать как друга, ближе к концу пошёл против меня. Но это было не простое предательство, у Сайхана были на то причины. Рассматривая это с другой перспективы, можно сказать, что это я его предал, а не наоборот. Запертый здесь воин действовал согласно своей чести и доверию, которое ему оказал Король, а король уже объявил меня вне закона. На самом деле, чем больше смотреть на эту ситуацию, тем меньше Сайхан заслуживал сидеть в под замком в этой камере.
Все эти мысли не были новыми — я их думал почти каждый день с момента окончания битвы у Замка Камерон. Мне следовало прийти раньше, но меня удерживала тысяча более срочных дел, а в редкие свободные минуты я прокрастинировал. К этому разговору я отнюдь не стремился.
Теперь я стоял у тяжёлой деревянной двери, и мог ощущать своим разумом ждущего меня внутри человека. Он услышал моё приближение задолго до того, как я достиг двери, но это не было удивительным. Поскольку темница была почти полностью пуста, тут было очень тихо, и каждый звук будто усиливался. Я пришёл один, хотя Джеймс уговаривал меня взять с собой несколько стражников. Когда я в последний раз встречался с Сайханом, он был твёрдо намерен устроить мне преждевременную кончину.
От стражников я отказался. Я хотел поговорить с ним наедине. К тому же, если он бы он правда попытался прибегнуть к насилию, то я сомневался, что стражники бы как-то помогли. Боец-ветеран был, наверное, самым умелым и опасным воином из всех, кого я когда-либо знал. Если бы я не смог остановить его, то стражники лишь стали бы дополнительными жертвами. Я бы привёл с собой кого-то вроде Дориана, если бы думал, что до этого дойдёт.
Сделав глубокий вдох, я отодвинул засов и открыл дверь мыслью и одним словом. Я не принёс ключ, но замки всё равно редко меня задерживали. Запах внутри был отнюдь не приятным. Человек, которого я пришёл увидеть, сидел в дальней части комнаты, и пристально смотрел на меня, когда я вошёл, но не шелохнулся, чтобы встать.
Я внимательно оглядел его. Сайхан выглядел потрёпанным, но в добром здравии. Джеймс позаботился о том, чтобы ему предоставляли чистую воду и приличную еду. Его волосы были растрёпаны, но я видел, что он как мог старался время от времени мыться. Человек вроде Сайхана не позволил бы себе впасть в отчаяние.
— Хреново выглядишь, — небрежно сказал я ему. Обычно я предпочитаю начинать разговор с комплимента, но в голову ни один из них мне не приходил.
На миг его лицо пошло морщинами, в его чертах промелькнуло выражение почти похожее на усмешку, но оно исчезло слишком быстро, чтобы я мог быть уверенным. Отвечать он не стал.
— Я здесь для того, чтобы решить наши разногласия, — добавил я.
— Тогда тебе нужно назначить дату, — подал голос Сайхан.
Я почти спросил его «для чего», прежде чем осознал, что он имел ввиду свою казнь.
— Я не собираюсь тебя казнить, — ответил я.
— Тогда ты — глупец.
— Меня удивляет, что ты так и не стал советником короля — с таким обаянием ты мог бы быть чем-то большим, чем воин, — с сарказмом ответил я. — Я пришёл предложить тебе некоторые варианты.
— Забудь. Я сделал то, в чём клялся. Я сам сделал свой выбор, и, в отличие от некоторых, не нарушал свои клятвы, — произнёс он, пронзая меня своим взглядом. Это была намеренная попытка вызвать во мне гнев.
— Когда ты сказал мне это в прошлый раз, я вышел из себя. Не трать своё время впустую, используя эту тактику, — сказал я. Вообще-то, в прошлый раз он сказал, что моя мать «провалилась», и я попытался на него напасть. За последние месяцы случилось слишком многое, чтобы я мог терять голову из-за мелких оскорблений.
— По крайней мере, ты учишься, — ответил он. — Тем не менее, я буду стоять на своём. Твой единственный выбор — убить меня.
— Я буду решать, какой выбор у меня есть, — спокойно сказал я, — а ты послушаешь то, что я хочу тебе сказать, прежде чем сделаешь свой выбор.
Он не стал впустую сотрясать воздух словами, утруждая себя ответом. Вместо этого он встал — медленное, осторожное движение, которое несло в себе тонкий намёк на угрозу. Я пристально наблюдал за ним, но продолжал говорить:
— Позавчера король послал мне весть, — сказал я. Я видел, что это привлекло внимание старого воина, и его поза показывала чувство заинтересованности.
— И? — спросил он.
— Он хочет встретиться… втайне. Он не назвал своих мотивов, но я ожидаю, что он хочет найти способ выйти из нашей неудобной политической ситуации, — разъяснил я.
— Он хочет твоей смерти. Твоя победа создала ему сколько же проблем, сколько и решила, — ответил Сайхан.
— А я и не думал, что тебе было до этого какое-то дело, — сделал я саркастическую ремарку, но интуиция сказала мне, что это могло быть недалеко от истины.
— Я считаю, что ты станешь гибелью рода человеческого, и я поклялся положить тебе конец в том случае, если твои узы будут разорваны, — сказал Сайхан. Он приостановился, прежде чем добавить: — Тем не менее, будь ситуация иной, я бы с радостью назвал тебя «другом».
Я чуть не подавился. Я никогда прежде не был свидетелем того, чтобы рослый инструктор высказывал что-то настолько близкое к эмоциональному признанию. Свой шок я прикрыл коротким смешком:
— Тебе всегда удаётся меня удивить. Честное слово, я начинаю думать, что ты бы попытался убить свою мать, будь она на моём месте.
Он уставился на меня спокойным взглядом, который ответил на вопрос лучше любых слов. Какой бы неуютной ни была эта мысль, он был, по крайней мере, верен себе. Я продолжил:
