После этого у меня ушло лишь полчаса, чтобы завершить свои чары. Наконец я поднял взгляд на Роуз:
— У тебя есть маленький кусок бумаги, который я мог бы использовать? — спросил я. Задавая этот вопрос, я заметил, что она больше не наблюдала за мной. Она смотрела на кольцо с пустой оправой.
— Определённо, — сказала она, и пошла открыть для меня ящик стола. В конце концов, я же сидел за письменным столом. Я сразу же почувствовал себя дураком.
— Где ты взяла это кольцо? — спросил я её.
Она подняла руку, чтобы зачесать свои волосы назад — жест, который я не привык видеть у Роуз. Она обычно держалась со слишком высоким достоинством, чтобы так возиться со своими волосами.
— Оно было в моей шкатулке с драгоценностями.
— Нет, я хочу сказать — до этого. Откуда оно изначально у тебя взялось? — пояснил я, хотя я уже понял, что она уклонялась от вопроса.
— Его дала мне бабушка, — гладко ответила она, — в качестве подарка на шестнадцатилетие.
Выражение её лица выдало больше, чем она хотела.
— А где она его взяла? — спросил я.
— Мой дедушка дал его ей однажды на годовщину, или, по крайней мере, так она мне сказала. Она уже мертва, так что я не могу спросить её, насколько давно это было, — ответила она. — Ты это хотел знать?
Я почувствовал себя ужасно за то, что уничтожил кольцо её бабушки:
— Роуз, почему?! Я мог бы использовать что-то другое!
Прежде чем я смог продолжить, она закрыла мне рот ладонью:
— Не надо, Мордэкай. Если тебе что и нужно усвоить, так это то, что у других людей тоже есть право приносить что-то в жертву. Моя бабушка гордилась бы, увидев, на что пошло её кольцо, и я более чем готова его отдать, если это вернёт Дориана и Пенни.
Я осторожно встал, и оглядел стоявшую передо мной женщину. Я всегда знал, что Роуз была прекрасна, но последние несколько дней показали мне глубины её духа яснее, чем когда-либо прежде. Она была более чем просто прелестной — она обладала состраданием и благородством духа, редко встречающегося в кому угодно, мужчине или женщине.
— Я не могу быть уверен, что всё это сработает, Роуз, и если нет, то второй попытки не будет.
Она не дрогнула:
— Я не ребёнок, Мордэкай. Я знаю, что нет никаких гарантий. Я знаю, что случится, если завтра всё пойдёт не так, — сказала она, уставившись на меня снизу вверх, и на миг наши лица сблизились настолько, что я чувствовал у себя на лице её дыхание. Миновал долгий миг, прежде чем она отвела взгляд, и я выдохнул с облегчением… и, к моему вечному стыду — с некоторым сожалением. — Зачем тебе бумага? — внезапно спросила она, нарушив повисшее в воздухе напряжение.
— Позволь мне показать тебе, — сказал я, и, сложив лист в виде маленького квадратика, открыл одну из шкатулок, и положил его внутрь. Вставленный в крышку другой шкатулки рубин засветился мягким красным светом.
— Что это значит?
Я толкнул ей шкатулку со светящимся самоцветом:
— Открой её.
Подняв крышку, она посмотрела внутрь, и тихо ахнула, когда увидела, что было внутри. Протянув руку, она вытащила маленький лист сложенной бумаги.
— Очень хитро! — объявила она. — Работает в обе стороны?
Я кивнул, и она положила бумажку обратно в шкатулку, которую держала. Как только она закрыла крышку, свет на самоцвете погас, а самоцвет на первой шкатулке — загорелся. Она открыла её, и вытащила тот же листок бумаги.
— И с помощью этого ты можешь посылать сообщения между шкатулками, — сделала она наблюдение.
— Да… и тот, у кого есть одна из шкатулок, может определить по рубину на её крышке, помещена ли в неё новая записка, — добавил я.
Лицо Роуз приняло задумчивое выражение:
— А что случится, если открыть обе шкатулки одновременно? Можно ли видеть одну через другую?
Я отрицательно покачал головой:
— Одновременно можно открыть только одну. Если бы я сделал всё по-другому, то мог бы создать что-то подобное описанному тобой, то есть, по сути, портал между двумя местами, но это сложнее. Вместо этого я использовал простые чары телепортации. Если бы обе шкатулки были открыты одновременно, то это полностью сломало бы чары, поэтому я добавил ещё одни, которые запирают одну из крышек, пока другая открыта.
На самом деле, я весьма гордился собой за то, что нашёл нестандартное применение для схемы «самозапирающейся двери», о которой я ранее прочитал.
— Полагаю, ты планируешь использовать их для передачи сообщений, — внезапно догадалась Роуз, и, прежде чем я смог ответить, резко втянула в себя воздух. Подняв на неё взгляд, я увидел, что её рот принял форму буквы «о», и её лицо озарилось пониманием: — Так вот, почему ты сказал про три часа утра. Ты не можешь быть в двух местах одновременно, поэтому ты намереваешься послать их за Дорианом и Пенни этой же ночью.
Я постарался сохранить спокойствие у себя на лице, что было нелегко, учитывая точность догадок Роуз.
— Ты права, — сказал я ей. — Я пошлю их за Пенни и Дорианом этой же ночью, поэтому они должны добраться до них раньше, чем может подняться любая тревога. Даже если священники или Король осознают, что мы задумали, они должны опережать любую погоню или контрмеры на часы.
— Ты всё время говоришь «они», — сделала наблюдение Роуз. — Ты явно не собираешься отправляться с ними. Ты намерен пойти на эту встречу с Королём? Почему? Пенни и Дориану будет лучше, если ты будешь там, чтобы позаботиться об их спасении.
— Моя роль вторична, — ответил я. — Как только я получу сообщение о том, что они в безопасности, я нанесу визит королю вне зависимости от того, пришло время для нашей встречи или нет. После этого он больше не будет королём.
— А если они их не найдут? Когда Король узнает о нападении на лагерь доронитов, то предположит, что это был ты. Ты знаешь, что он сделает? — с тревогой на лице сказала она.
Я вздрогнул:
— Я не могу быть уверенным.
Роуз зыркнула на меня:
— Он накажет тебя, через них. Ты думал о всех тех способах, которыми их можно искалечить? — сказала она суровым тоном.
— Да, — ответил я, — вообще-то я много об этом думал. Это — вторая причина, по которой я должен оставаться здесь, чтобы встретиться с Королём. Если я получу весть о том, что Пенни и Дориана не нашли, то я позабочусь о том, чтобы он не дал приказ о возмездии. Они, может, и погибнут согласно какому-то заранее оговорённому плану, но их не будут пытать.
Её лицо было строгим, но через миг смягчилось:
— Ты уверен?
— Если бы это была ты, Роуз, то каких действий ты от меня хотела бы? Ждать в страхе и покориться требованиям Короля, или рисковать всем, с шансом на свободу? — серьёзно спросил я.
