Сбежать удалось одному всаднику, Руфи, и с собой она уносила Пенни. Они уже скрылись из виду, но Дориан всё ещё слышал стук копыт уносившей их лошади. Выпрямившись, он пошёл, следуя по тропе в том направлении, куда они скрылись. Его тело превратилось в пульсирующую массу боли, и теперь, когда он перестал бежать, Дориан удивился тому, как долго ему это удавалось. Изнеможение и усталость обрели для него совершенно новые слои смысла.
— Быстрее… Я должен двигаться быстрее, — сказал он себе, уговаривая свои ноги переступать более скорым образом. Каждый шаг был агонией, но его ноги, похоже, всё-таки откликались, хотя он, похоже, не был способен ускориться дальше быстрой ходьбы. Это продолжалось несколько минут, в течение которых стук копыт лошади Руфи становился всё более и более отдалённым. Наконец он больше не мог его слышать, но всё равно продолжал идти.
Через некоторое неопределённое время, в течение которого он слышал лишь своё тяжёлое дыхание и звуки, которые на ходу издавала его броня, он услышал что-то новое. Это был крик боли лошади, за которым последовал тяжёлый, глухой удар, будто что-то тяжёлое упало на мягкую землю. Затем послышались ругательства Пенни, пока её голос не оборвался. За этим последовала тишина.
Сам того не осознавая, Дориан снова побежал. В него вливалась энергия, о наличии которой в себе он и не подозревал, и его побитое тело ответило, ускорившись. С его рук полетели капли крови, когда он стал всё быстрее перебирать конечностями. Он нёсся вперёд, и боль отступила на задворки его сознания.
— Освободи меня! — услышал он крик Пенни. — Я могу помочь. Позволь мне хотя бы защищаться!
Теперь он знал, что близок к цели, а затем он увидел впереди на тропе фигуры людей, множества людей. Они шли по тропе в том же на правлении, что и он, поэтому в основном были повёрнуты к нему спиной. Когда он приблизился, некоторые из них обернулись, и их лишённые эмоций взгляды донесли до его сознания правду. «Шиггрэс!»
Его голову затопили воспоминания о той ночи, более чем год тому назад, когда он отбивался от толпы шиггрэс у ворот Уошбрука. Всё в них казалось знакомым, от странно неестественных движений до лишённых эмоций лиц. Дориан текучим движением обнажил свой меч, и, не замедляясь, побежал через них, рубя всё, что преграждало ему путь.
Толпа шиггрэс казалась бесконечной, пока он наконец не пробился через них, и не оказался на маленькой лесной поляне. В её середине рядом с покалеченной лошадью стояли Пенни и Руфь. С первого взгляда стало ясно, что бедное животное наступило на скрытую неглубокую канаву, сломав обе передние ноги. За двумя женщинами стояло ещё больше нежити, и, поглядев по сторонам, он увидел их и там тоже… они были полностью окружены.
«Это плохо — очень, очень плохо», — подумал он про себя. Он за несколько секунд достиг двух женщин, и не сказав ни слова, они встали треугольником, лицами наружу. Руфь уже срезала с Пенни путы, и дала ей меч. Судя по всему, она достаточно знала о шиггрэс, чтобы осознавать, что их личные счёты больше не были самым важным.
По оценке Дориана, численность их врага составляла по крайней мере две сотни, что не придавало ему уверенности.
— У меня такое ощущение, что это не было частью твоего плана, — громко сказал он через плечо.
— Нет, — ответила Руфь, — но это выглядит намеренной засадой.
— Прежде они никогда не выказывали способностей к такому планированию наперёд, — вставила Пенни.
— Согласно хроникам, они по интеллекту не уступали людям, — ответила Руфь. — По крайней мере, так сказал мой наставник, — добавила она.
— А кто твой наставник? — спросила Пенни.
— Сайхан, — был ответ Руфи.
— Это кое-что объясняет, — пробормотал Дориан, но едва закончил говорить, когда шиггрэс сомкнулись вокруг них. После этого времени на разговоры не было.
Битва, если её можно так назвать, была короткой и ожесточённой. На открытом пространстве, окружённый врагами и большим количеством свободного места, Дориан пожалел, что у него не было того двуручника, о котором они говорили с Мортом. Для такого оружия это была бы идеальная ситуация. Вместо этого ему пришлось обходиться длинным мечом, хотя в дополнение к нему у Дориана не было ни кинжала, ни щита.
Из них троих только он был защищён от ослабляющего касания их врагов. Несмотря на то, что они прилагали все усилия, Пенни и Руфь были побеждены почти сразу. Он увидел, как шиггрэс утащили Руфь прочь, пока она бесполезно отмахивалась от них, рубя мечом не чувствовавшую ударов плоть. Пенни ослабела, когда её коснулись несколько раз, и осела на землю. Её бы тоже утащили прочь, если бы Дориан не стоял над ней, рубя руки и ноги тянувшихся к ней шиггрэс.
Он сражался в одиночку какое-то неизвестное время. Ему это определённо показалось вечностью. Несмотря на своё численное превосходство, они не могли утянуть его на землю, как прежде, но они наваливались на него целыми косяками. Его хватали за руки и ноги, но он всё равно двигался, таща их за собой, пока рубил их собратьев на куски. Рубя и ругаясь, он сражался под весом их численного превосходства, пока наконец не почувствовал, как Пенни вытянули из-под него, подняв его собственные ноги.
Он продолжал бороться, хотя знал, что уже потерпел поражение. Она была уже мертва, и вместе с ней — ребёнок его лучшего друга. На его глазах проступили слёзы, и он плакал от горя и ярости даже когда толпа подняла его на руки. Солнце и небо будто насмехались над его трагедией, пока бессчётные враги пытались содрать броню с его конечностей. Его борьба безнадёжно продолжалась, и прошло много времени, прежде чем на лес снова опустилась тишина.
Глава 19
У меня ушло несколько прыжков на то, чтобы перенести весь мой антураж в мой дом в Албамарле. Первыми я переправил Сэра Харолда и свой почётный караул, прежде чем перенести Леди Роуз на последнем заходе. Со мной было десять человек, считая Харолда, и все они были вооружены и хорошо знакомы с битвой. В отличие от большей части дворянства в Албамарле, у меня теперь было много воинов-ветеранов — людей, которые уже однажды смотрели в глаза смерти, и готовы были сделать это снова.
Дориан и Харолд чрезмерно долго волновались над тем, кого из людей послать со мной, и я не сомневался, что некоторые из них рассматривались для будущего посвящения в Рыцари Камня.
Марк окинул долгим взглядом Сэра Харолда, великолепного в своих зачарованных латах, и остальных явившихся со мной вооружённых и бронированных людей.
— Ты решил устроить вторжение в столицу? — спросил он.
Я засмеялся:
— Пока нет — думаю, я могу довериться королю в том, что он сдержит свою часть соглашения.
— Если не сдержит, то десяти людей не хватит, даже с учётом вон того, — ответил он, показывая на Харолда. — Где ты достал эту броню?
— Позже объясню — пока что достаточно сказать, что вот этот вот Сэр Харолд является гораздо большей угрозой, чем кажется, — сказал я.
