— Рад знакомству, милорд, — вежливо сказал Харолд, слегка поклонившись в направлении Маркуса.
Маркус обратил на него всё своё внимание:
— Я больше не лорд. От этих прав я уже отказался. Тем не менее я также рад знакомству, хотя нас и не представили как положено, — сказал он, подчёркнуто глянув на меня на последних словах. — Если ты собираешься начать посвящать людей в рыцари, то тебе надо подтянуть этикет, Морт, — добавил он для меня.
— Вообще-то, поскольку ты «отказался от своих прав», как ты выразился, ему уже нет необходимости кого-то тебе представлять, — с озорной улыбкой проинформировала его Роуз.
Марк явно дёрнулся:
— Ай, Роуз! Я вижу, что ты всё так же остра на язык, — сказал он, и махнул нам всем на коридор, шедший к лестнице, которая вела на первый этаж: — Хотите вина? Я взял на себя заботу о пополнении винного погреба Морта, пока жил тут.
Я одарил его резким взглядом.
— Не волнуйся, я не слишком налегал на него. Наш уговор всё ещё в силе, — тихо успокоил он меня.
Несколько минут спустя мы все сидели в парадной гостиной на первом этаже, потягивая вино. Я попытался пригласить почётный караул к нам присоединиться, но Харолд объяснил, что это лишь усилит их неловкость. Вместо этого он отправил их договариваться, кто где будет спать в гостевых спальнях.
— У нас было много волнений после твоего отбытия, — начал Марк.
— Прошло всего две недели — я бы и не подумал, что затворник много увидел бы за такой промежуток времени, — прокомментировал я, широко улыбаясь.
Он хмуро глянул на меня:
— Это вообще-то было не обязательно хорошее волнение, если ты понимаешь, о чём я.
— Может, мы замолчим, а ты нам всё расскажешь, — ответил я.
На это Леди Роуз фыркнула, подавив смех, но язык придержала, и мы позволили Марку поведать нам новости.
— Казнили Барона Арундэла, — напрямик объявил Марк. У меня отвисла челюсть, но Роуз наклонилась вперёд, и закрыла мне рот рукой прежде, чем я смог что-то сказать. Я подсознательно заметил, что от неё приятно пахло лавандой.
Марк продолжил:
— Две недели назад, сразу же после того, как встретился с тобой, король объявил, что Барон вошёл в королевский дворец, и попытался убить его во время личной встречи. Судя по всему, это было реакцией Барона Арундэла на уведомление о том, что его лишают земель за трусливое поведение во время недавней войны с Гододдином.
— Да ни хрена подобного! — воскликнул я.
Роуз сердито поглядела на меня:
— Просто позволь ему договорить, а?
Я закрыл рот, и Марк несколько раз перевёл взгляд между нами, пытаясь не улыбаться. Наконец он продолжил:
— Его застали с поличным во дворце. Согласно его величеству, Барон убил четверых священников, по одному от каждой церкви, прежде чем попытаться отнять жизнь короля. Его остановило несколько стражников, и, по их рассказам, кровь и насилие в покоях короля и в их округе весьма удивляли взгляд. Уверен, что ты ничего об этом не знаешь, а, Мордэкай?
— Чёрт, ты прекрасно знаешь, что там произошло — я же сам тебе рассказал, — сказал я.
Роуз вмешалась:
— Не дразни его, Маркус. Что случилось ещё?
— Бедного Шэлдона взяли под стражу, заковали в кандалы, и на следующий день провели на виселицу. Его держали связанным и с заткнутым ртом, и повесили без предисловий, предлогов, и даже не позволили сказать последнее слово, — самодовольно сказал он. — По мне, так он это заслужил.
Шэлдон — так звали барона, насколько я помнил из наших недолгих и неприятных встреч полгода тому назад.
— Но он же лорд! — возразил я. — Разве нет никаких правил насчёт казни дворян? — усомнился я в рассказе. Я не стал утруждать себя упоминанием вопроса о его невинности. Я был в кругах власть имущих достаточно долго, чтобы знать, что вина и невинность были для облечённых властью лишь используемыми по случаю инструментами.
— Король оставляет за собой право высокого правосудия, — проинформировала нас Роуз. На случай, если вы не знаете, высокое правосудие — это то, как суды называют дела со смертной казнью. Роуз продолжила: — В деле, где фигурирует государственная измена или прямое нападение лично на короля, он вправе обойти Лорда Верховного Юстициария, и вынести приговор правонарушителю напрямую, без суда.
В приступе исключительной мудрости, я закрыл рот, и попробовал всё обдумать. Очевидно, Шэлдон был невиновен, но это было не важно. Что на самом деле имело значение, так это то, почему король решил казнить его после нашего разговора.
Первым заговорил Марк:
— Ты был весьма неудобен его величеству, но после вашей с ним встречи твои обстоятельства изменились. Теперь, предполагая, что он может обернуть твои героические усилия на войне к себе на пользу, ты можешь стать его ценным активом.
— Что должно было сделать положение Лорда Арундэла полностью противоположным, — добавила Роуз.
Марк кивнул:
— К тому же, у Эдварда был весьма крупный бардак, который нужно было как-то объяснить…
— И он решил убить двух зайцев одним ударом, — закончила она вместо него. — Хотя, возможно, лучше было бы сказать, что он убил одного зайца, чтобы разобраться с двумя проблемами, — добавила она. Они покивали и самодовольно улыбнулись друг другу, будто довольные своей взаимной сообразительностью.
Я поднял руку, будто был в классе, пытаясь привлечь внимание учителя. Они не заметили.
— Что действительно поражает, — сказал Марк, — так это то, как быстро он пришёл к этому решению после ухода Морта.
— Простите… — сказал я.
Они проигнорировали меня, и Роуз снова заговорила:
— Он уже давно правит, но это действительно страшно, как быстро он пришёл к такому эффективному выбору. Большинство людей наделали бы ошибок или стали бы колебаться.
— Эй! — громко сказал я, махая рукой между ними. Они приостановились, одарив меня любопытными взглядами. — Не мог бы хоть кто-нибудь из вас, политических гениев, потрудиться объяснить это мне понятными бывшему простолюдину словами?
— Я никогда не думал о тебе, как он простолюдине, — возразил Марк.
Роуз задумчиво сжала губки:
— Ну, ты должен признать, Маркус, что он немного простоват.
Марк тихо засмеялся:
— Это так, но я бы никогда этого не сказал.
— Но ты же только что сказал! — пожаловался я. — К тому же, когда я проверял в последний раз, быть простолюдином — отнюдь не повод для стыда, а после встречи с Шэлдоном статус дворянина больше не кажется обязательно предметом для хвастовства.
Роуз похлопала меня по плечу:
— Не оскорбляйся ты так, мы просто дразнились. В конце концов, ты здесь самый высокопоставленный, а простолюдин теперь — Маркус.
