Мне сказали, что его бог наказал Вендраккасу найти нечто, известное как «Рок Иллэниэла». Мой информатор не был уверен, чем может являться это «нечто», но он сказал, что по подслушанному им разговору сложилось впечатление, что это нечто живое, например — человек или существо.
Поможет тебе это или нет — я не знаю, но я предположил, что это имя будет для тебя что-то значить.
Удачи тебе. Я не могу выразить словами, что значила для меня твоя дружба все эти годы, особенно сейчас, когда я оказался один, окружённый чужаками.
Искренне твой,
В.
Я уже видел похожее письмо раньше — в столе моего отца, во время первого осмотра дома. Я был также уверен, что оно было подписано тем же образом, простым инициалом. Тогда я не был уверен, кто послал ему это письмо, но учитывая содержимое этого, я начал полагать, что это действительно был Валэриус, последний король Гододдина. Я понятия не имел, как отец с ним подружился, но, с другой стороны, жизнь моего отца всё ещё была для меняя по большей части тайной.
Я посмотрел на Марка:
— Ты осознаёшь, что это значит?
Он отрицательно покачал головой.
— Я тоже, — признался я. — Хотя действительно кажется, что у моего отца была продолжительная дружба с королём Гододдина.
Марк испустил глубокий вдох:
— Я правда надеялся, что ты сможешь что-то тут понять.
— Ты не виноват, — сказал я. — Пока что мои единственные источники информации про эту штуку относились лишь к самим богам, а мы знаем, какие они надёжные.
Мой друг бросил на меня острый взгляд:
— Ты совершенно прав.
Я осклабился:
— Надо, чтобы ты сделал это заявление в письменном виде, с подписью. Я смогу его использовать в следующий раз, когда ты заупрямишься.
Он снова покачал головой:
— Нет, я серьёзно. Вся твоя информация про этот «Рок» исходит от богов, сначала — от Сэлиора, а теперь — напрямую от Мал'гороса. Мне следует искать в церковных архивах, а не в этой библиотеке.
— Я не думаю, что здесь ты ищешь совсем уж зря, — сказал я ему. — В конце концов, это — единственная известная библиотека рода Иллэниэл, поэтому она кажется очевидным выбором для поисков.
— Действительно, — согласился он, — и я узнал много интересных подробностей, пока тут искал. Надо будет как-нибудь присесть на недельку-другую. Ты будешь удивлён кое-какой общей информации, которую здесь можно найти — о ремесле волшебников, богах, и даже людях вроде Дориана.
— Дориана?
— Да, — самодовольно сказал он. — Дориан является, насколько я могу судить, тем, кого твои предки называли «стоиками», — выдал он, и сложил руки на груди, ожидая моих неизбежных вопросов.
Я небрежно махнул рукой:
— А, да, это я знал. Я прочитал про них в журнале Вестриуса, но я бы хотел увидеть, в каких книгах ты нашёл эту информацию… Уверен, что там ещё много чего, что мне нужно знать, — отозвался я. Я знал, что моя формулировка будет для него раздражительной, но, с другой стороны, для того и существуют друзья… верно?
— Иногда ты правда такой зануда. Ты в курсе? — сказал он, сдаваясь. — Ты мог хотя бы притвориться, что тебя это порадовало, просто чтобы улучшить настроение своего друга.
Я подмигнул ему:
— Недавно один друг сказал мне, что я «слишком усердствую», когда притворяюсь, и что мне следует просто быть честным. Это показалось мне хорошим советом.
Марк поморщился от воображаемой боли, будто моя шутка ранило его тонкое чувство юмора. Однако Роуз появилась в дверном проёме прежде, чем он смог подготовить хорошую ответную шпильку.
— Судя по вашему виду, я сомневаюсь, что вы, джентльмены, замышляете что-то хорошее, — сказала она.
Марк поднял ладони:
— Для разнообразия, на этот раз я совершенно ни в чём не виноват, хотя я не могу быть уверен вот в этом нашем друге, начинающем трагике, — сказал он, указывая на меня.
Единственным ответом ему стала выгнутая бровь. Роуз проигнорировала нашу шутливую перепалку, и предпочла задать вопрос:
— Мне нужно навестить отца — не мог бы кто-то из вас, джентльмены, потрудиться меня проводить?
Я точно знал, что она не боялась одна ходить по улицам Албамарла. В конце концов, последний раз, когда мы были здесь вместе, она прошла через полгорода, ночью, одна. Она просто проявляла вежливость, и, возможно, предлагала нам шанс размять ноги. С тем же успехом она могла просто взять с собой одного из моих охранников, если ей нужен был только сопровождающий.
Я покосился на Марка, и обнаружил, что он смотрит на меня. Мы знали друг друга достаточно хорошо, что достаточно было обменяться взглядом, чтобы многое друг другу передать. Я собирался предложить свою кандидатуру, если он был не в настроении для прогулки, но он хотел пойти. Я подождал, и Марк ей ответил:
— Я пойду с тобой, Роуз. Я надеялся сегодня размять ноги в городе, и я не могу вообразить себе лучшей спутницы.
— Благодарю за предложение, Роуз, но я позволю вам двоим пойти без меня. У меня есть вещи, с которыми я хотел бы разобраться, — сказал я, внося свой голос.
— Ещё исследования?
— По сути — да, — ответил я. — Я нашёл в библиотеке некоторую интересную информацию, и хотел бы опробовать некоторые идеи.
— Поэкспериментировать — вот, что он на самом деле имеет ввиду, — сказал Марк, хохотнув. — Нам, наверное, в любом случае безопаснее будет уйти, Роуз.
— Я не собирался пробовать ничего опасного, — без шуток сказал я.
— Конечно, конечно… я тебе верю, — ответил он, — но я всё же дал Матери обещание, и я не могу от него отказаться.
Я вопросительно уставился на него:
— Ты дал обещание Дженевив?
Он невинно уставился в потолок:
— Да, она сказала, что ей однажды пришлось кричать тебе за чаем… когда она зашла с визитом. Судя по всему, ты чуть не взорвался на части во время какого-то эксперимента, и в результате ты был наполовину глухим. Я вынужден был пообещать ей, что и близко к тебе не подойду, если ты будешь проводить какие-нибудь эксперименты в будущем. Она очень беспокоилась…
Я точно знал, что она никогда бы не заставила его дать такое обещание. Ну, я был весьма уверен. Чем больше я думал об этом, тем меньше становилась моя уверенность… в конце концов, он был её сыном.
Роуз засмеялась, а затем воскликнула:
— О, это пустяки! Ты бы видел его в тот день, когда он впервые попытался войти в этот дом! Он чуть не поджарил себя, и потом у него ещё несколько часов волосы стояли дыбом.
Разговор стремительно скатывался к одной длинной шутке за мой счёт.
— А я-то думал, что вы двое уже пересказали друг-другу эти истории, — вставил я.
