Уолтэр уставился на меня молчаливым взглядом. На миг у меня появилось странное ощущение — «ему уже не в первый раз выдвигают смертельный ультиматум». Я проигнорировал эту мысль, и продолжил:
— Если ты разобьёшь чары силой, магический или физической, то ожерелье убьёт тебя. Если сбежишь, я разобью чары, и ожерелье убьёт тебя. Если ты попытаешься разомкнуть застёжку ожерелья, оно убьёт тебя. Если ты случайно зацепишься цепочкой за что-то, и та порвётся, оно убьёт тебя.
Уолтэр обречённо закрыл глаза:
— Мне, наверное, не следует спрашивать, но есть ли какой-то способ снять ожерелье, не спровоцировав взрыв?
Я улыбнулся:
— Да, вообще-то есть два известных мне метода. Самый лучший — это чтобы я снял его, не нарушив чары. Второй — это если кто-то отрубит тебе голову, позволяя ожерелью быть снятым, не повреждая его.
Он поднял руку, схватившись за серебряную цепочку.
— Тебе следовало убить меня, — серьёзно сказал он. В его взгляде читалась несказанная печаль: — Я испытываю искушение покончить с собой прямо сейчас.
Мне пришлось постараться, чтобы удержать бесстрастное выражение лица:
— Это твой выбор, — сказал я, скрывая своё беспокойство. — А пока ты на это не решился… кто заплатил тебе за похищение моей жены и матери?
— Никто, — ответил он. — Мне не платили. Это был приказ Короля Эдварда… или, по крайней мере, так мне сказали его агенты.
Этого я ожидал, хотя и думал, что он не сразу даст мне ответ.
— Даже Король платит своим слугам. Ты же не таился неделями в моём замке, наблюдая за мной и готовясь, исключительно ради почёта служить своему монарху, — сказал я с ноткой горечи.
— У него мои жена и дети.
Я замер, и на миг наши взгляды встретились. Я не чувствовал обмана в его словах, но его ответ всё же вызвал во мне подозрения. Единственным доступным ему объяснением, которое отвело бы от него часть вины, было то, что он действовал под принуждением, и я не мог быть уверен, что он не знал какого-то способа скрыть свою ложь. Он уже показал, что знал определённые типы магии, совершенно не известные мне. Наконец я заговорил:
— Тебе легко дать мне такой ответ.
Он не отступил:
— Другого у меня нет.
Я решил отложить этот вопрос на потом:
— Как долго ты наблюдал за нами?
— Почти два месяца, — сразу же ответил он.
— Каковы конкретно были твои приказы? — спросил я.
Уолтэр помедлил:
— Если Король узнает, что меня взяли в плен, и что я заговорил… он убьёт одного из моих детей, или сделает что-то похуже.
Я подался вперёд, уставившись в его глаза:
— Благодаря твоим усилиям моя жена и нерождённый ребёнок присоединились к рядам живых мертвецов. Рано или поздно мне придётся найти её, и испепелить её труп, чтобы её упокоить. Мне несколько трудно испытывать по отношению к тебе какое-то сочувствие.
Его глаза расширились:
— Шиггрэс?
Мне не приходило в голову, что он не мог знать, что случилось с его отрядом после его поимки:
— Шиггрэс устроили на них засаду в лесу, лишь в нескольких милях от Ланкастера. Живым не спасся никто.
На лице Уолтэра отразился подлинный шок:
— Я и понятия не имел.
Почему-то его досада напомнила мне о той ночи, когда я убил ночного сторожа, охранявшего королевские склады. Конечно, я никого не похищал, но несколько человек погибли той ночью, начиная с Джонатана Такера, и в конце концов заканчивая моим отцом.
— Вот, что случается, когда кидаешь кости и рискуешь чужими жизнями, Уолтэр — некоторые из них могут пострадать, — горько сказал я.
— Ты не упомянул свою мать, — внезапно сказал он. — Что случилось с Мириам?
Услышать, как совершенный незнакомец так произносит её имя, было для меня несколько удивительным, пока я не вспомнил, что он тщательно наблюдал за нами почти два месяца. «Спроси его, кто исцелил Мириам — его ответ поможет тебе понять», — пробежали в моей голове слова Пенни.
— Ты исцелил её, так ведь?
На миг он опустил взгляд:
— Да, это так. Руфь… та наёмница, которая руководила нашей группой, Руфь ткнула в неё кинжалом.
— С чего ты стал утруждать себя этим?
— Я никогда не хотел всего этого делать. Мириам была нежной душой, я не хотел, чтобы ей нанесли вред, да и кому-то ещё из твоей семьи, если уж на то пошло, — тихо сказал он.
Тут я ощутил первый порыв сочувствия этому человеку.
— Как зовут твоих детей? — пришёл мне в голову внезапный вопрос.
— Элэ́йн, моя дочь, она старшая. В этом году ей будет шестнадцать. Мой мальчик, Джордж, ему только исполнилось одиннадцать в прошлом месяце.
Имя Джордж отозвалось у меня в голове, и я вспомнил письма своего отца.
— Джордж… он назван в честь твоего отца?
Уолтэр поднял взгляд:
— Нет, Джордж был моим старшим братом.
Это меня удивило — я предполагал, что Джордж Прэйсиан, которого знал мой отец, был отцом этого человека. Я мысленно взял этот факт на заметку, прежде чем продолжить:
— Давно ты в последний раз видел своих детей, Уолтэр?
— Четыре года назад.
Я встал:
— Я всё ещё не знаю, верю ли я тебе, Уолтэр. Но если ты говоришь правду, то я, чёрт возьми, сделаю всё, что в моих силах, чтобы они снова оказались в безопасности.
Волшебник вперился в меня пристальным взглядом, и я видел надежду и страх, написанные одновременно у него на лице. Я отвернулся, и открыл дверь.
— Я снова зайду к тебе в течение нескольких дней. Отдохни и подлечись, позже поговорим ещё. Если попытаешься сбежать, или если тебя здесь не будет, когда я вернусь… я посчитаю, что ты солгал, и убью тебя, — щёлкнул я, пальцами, чтобы проиллюстрировать свой довод. Захлопывая дверь, я продолжал ощущать на себе его взгляд.
Глава 30
Я шагнул из телепортационного круга, и огляделся — в течение нескольких секунд мои чувства сказали мне, что дом был пуст, и Роуз с Марком оба куда-то делись. «Это весьма неудобно», — подумал я про себя. Я надеялся застать их обоих дома. Это упростило бы мою задачу. Им нужно было знать о том, что случилось с Дорианом и Пенни. Однако в глубине души я испытал лёгкое облегчение — я страшился этого разговора. Те мне менее, им нужно было сказать, и я не мог оставить это на кого-то ещё.
Мой взгляд зацепился за лист бумаги — тот был прилеплен к косяку двери, которая вела в коридор. Он был идеально расположен, чтобы я не смог его не заметить по прибытии. Я снял его, и мгновенно узнал изящный почерк Роуз:
