— Теперь, когда спал жар — гораздо лучше, — просто сказал он. — Хотя должен признать, что это ожерелье заставляет меня чувствовать себя слепым и беспомощным, поднял он ожерелье, с помощью которого я блокировал его магический взор, а также его силу.
Я говорил с охранниками, а также с теми, кто отвечал за чистку его раны в моё отсутствие, и они уже проинформировали меня относительно его состояния. Вчера наконец прошла вызванная его раной лихорадка, указывая на то, что он скорее всего выживет. Однако он всё ещё был довольно слаб.
— Думаешь, сможешь ехать верхом?
Он поморщился:
— Будет неприятно, но — да.
— Как ты относишься к шиггрэс?
— Как и всякий приличный человек: они — твари, которых не должно существовать, и угроза для всех нас, — сразу же ответил он. Помедлив, он добавил: — Они также пугают меня до потери пульса.
— Разумный ответ, однако должен сказать… большинство приличных людей даже не знают об их существовании, — сказал я, сев рядом с ним, чтобы лучше видеть его лицо во время нашего разговора.
Он посмотрел на меня с тревогой на лице:
— Ты ведь их нашёл, да?
— Нашёл их Джеймс Ланкастер, — проинформировал я его. — Мы выезжаем из его донжона через несколько часов, чтобы спалить их в их гнезде.
— Ты ведь знаешь, что они едят магию так же легко, как души людей, так ведь? — нервно сказал он.
— Я уже сражался с ними, — сказал я ему. — Я бы хотел, чтобы ты видел то, что случится сегодня, и вполне возможно, что мне может понадобиться твоя помощь.
Он указал на свою раненную ногу:
— Я только что вернулся с порога смерти. Я не уверен, какая от меня будет помощь, особенно учитывая это, — коснулся он рукой кулона у себя на шее.
— Мой отец был дружен с твоим старшим братом, ты знал об этом?
Он кивнул.
— Тогда почему ты ничего об этом не сказал? — с любопытством сказал я.
— Я — пленник. Что бы я ни сказал, это будет выглядеть так, будто я пытаюсь подлизываться. К тому же, ты никогда не знал своего отца, так что нет никакого способа проверить такое утверждение, — разумно ответил он.
Его ответ мне понравился:
— Если я сниму это ожерелье, ты дашь мне одно обещание?
Он подозрительно посмотрел на меня:
— Возможно — зависит от того, что это за обещание. И, что важнее — насколько ты ценишь моё слово?
Я не был уверен, как на это ответить, но я доверял тому, что мне поведала Пенни. Я также обнаружил, что чем больше я говорил с Уолтэром, тем меньше я его ненавидел. Он определённо не был человеком, предающимся насилию или агрессии. Если уж на то пошло, он мог даже быть несколько трусоватым, хотя у меня пока не было способа это проверить. Но у меня сложилось впечатление, что он был человеком как минимум сострадательным — человеком, которого жестоко использовали.
— Его ценность будет зависеть от того, как ты его сдержишь. Предай меня — и второго шанса тебе никогда не выпадет, — серьёзно ответил я.
— Если оно будет идти вразрез с моей нуждой в защите моей семьи, то слова я не дам. Если дам, а потом позже узнаю, что ставлю свою семью под удар, сдерживая обещание, то я нарушу его не задумываясь. Ты готов поверить такого рода чести?
Я подумал о Сайхане с его нерушимыми клятвами. Если бы я не знал его, то у меня мог быть другой ответ, но теперь я был мудрее в этом отношении:
— Звучит как именно такая честь, которой я поверю. Помоги мне с этим, Уолтэр, и, если возможно, я сделаю всё, что смогу, дабы помочь тебе безопасно вернуть семью.
Он вздохнул:
— Ладно. Говори, какую клятву ты от меня хочешь.
— Поклянись, что не будешь пытаться убежать, или использовать свою силу против меня. Поклянись, что будешь следовать моим приказам, покуда они не опасны для твоей семьи. Поклянись в этом, и я сниму с тебя ожерелье.
Уолтэр внимательно наблюдал за мной, пока я говорил, а когда я закончил, он ответил:
— Клянусь в этом, — произнёс он. Чуть погодя он добавил: — Теперь я вижу, почему король боится тебя.
— Что ты имеешь ввиду?
— Будь он таким, как ты, он никогда бы не взял мою семью в заложники, да и не испытывал бы в этом необходимости, — объяснил он.
— Ты меня не знаешь, Уолтэр, — ответил я.
Он засмеялся:
— Отнюдь, я почти два месяца наблюдал за каждым твоим действием. Думаю, что знаю тебя довольно неплохо. Твои люди доверяют тебе, а твои солдаты готовы пройти сквозь пламя, если ты их попросишь.
Его похвала была честной, но от неё мне стало не по себе. «А что насчёт моей жены?» — подумал я про себя. «В последней части сказки должно быть сказано, что моя жена была самой прекрасной женщиной в округе, и что все мужчины завидовали нашему счастью». Я сглотнул, когда у меня в горле встал горький комок.
Я проигнорировал его комментарий, и протянул руку, мягко взявшись за ожерелье. Почти не напрягаясь, я выделил его голос, и миг спустя оно стало частью меня. Я разомкнул его, будто оно состояло из мягкого сыра, а не из металла. Сняв его, я снова сложил его концы вместе, и посмотрел, как серебряная цепочка сомкнулась, будто никогда не размыкалась.
Уолтэр наблюдал с острым интересом:
— Как ты это делаешь? Я совсем не ощущаю применения силы.
— Я просто слушаю, — терпеливо сказал я.
Он фыркнул:
— Будь моя жена здесь, она бы сказала, что уж в таком случае я точно не смогу делать то, что сделал ты.
Я вежливо засмеялся, но мысли о его жене не улучшили моего настроения. Глянув вниз, на ожерелье, я решил, что лучше убрать железный шарик, просто для безопасности. Только случайного взрыва мне не хватало. Повторив своё совершённое минуту назад действие, я отделил железный шарик от серебряной застёжки.
Теперь, когда его магический взор вернулся, Уолтэр смог почувствовать хранящуюся внутри шарика силу:
— И это ты установил на случай, если я сломаю ожерелье? Сомневаюсь, что от меня хоть что-нибудь осталось бы. Как ты сумел запасти там так много энергии?
— Это — разговор на другой день, — сказал я ему, не желая вдаваться в подробности того, как я заново открыл потерянное искусство зачарования. — Лучше мне избавиться от этого.
У меня был надёжно упрятанный сундук, полный подобных взрывоопасных железных шариков, а мешочек у меня на поясе позволял мне безопасно хранить их и получать к ним доступ, не нося их с собой на самом деле, но я хотел ещё кое-что показать, пока имел на себе полное внимание Уолтэра.
Произнеся слово, я создал вокруг железного шарика щит, а затем удвоил его. Когда я почувствовал уверенность, что щит достаточно сильный, я вытащил соответствовавший ему стеклянный шарик из своего мешочка, и быстро сломал его ещё одним словом. Железный шарик беззвучно взорвался.
