* * *
Два часа спустя мы были готовы, и глазели в зияющее устье пещеры. Вход был полных пятнадцать футов в высоту, и вдвое больше в ширину. Утреннее солнце освещало примерно первые двадцать футов, но дальше всё было погружено во тьму и тени. Снаружи больше ничего не удавалось разглядеть, если полагаться на нормальное зрение.
К счастью, я на него не полагался. Отправленный сторожить вход отряд отступил, чтобы позволить нам войти. Они вернутся на пост, когда мы войдём. Я заметил, что Джеймс снабдил их онаграми и бочонками с маслом. Если шиггрэс снова попытаются вырваться из пещер, то они были готовы залить весь вход огнём. Я лишь надеялся, что они не запаникуют, когда мы позже будем оттуда выходить.
Харолд ткнул меня локтем:
— Что вы видите?
Я зыркнул на него:
— Я вижу гораздо больше, когда меня не беспокоят. Дай мне закончить, — сказал я. Снова закрыв глаза, я вернулся к обыску пещер. Я уже выяснил, что основной туннель уходил вглубь более чем на сто ярдов, и что оттуда он дальше шёл в основном прямо. Мне трудно было найти в нём шиггрэс, но я мог определить, что их было довольно много где-то в пятидесяти ярдах. Они стояли рядом с какими-то деревянными сооружениями, которые были подозрительно похожи на…
— Баллисты! — воскликнул я.
— Они называются «онаграми», ваше Благородие, — поправил меня Харолд, думая, что я имел ввиду катапульты Герцога.
Иногда Харолд воистину действовал мне на нервы, хотя и имел добрые намерения.
— Это я знаю — я говорю о пещерах.
— Что?
Уолтэр согласно кивнул:
— Ты прав. У шиггрэс там баллисты. Похоже, что они готовы послать любому вошедшему привет в виде четырёх футов дерева и стали.
На миг я удивился. У меня раньше никогда не было рядом другого волшебника, но было приятно иметь кого-то другого, кто мог разделить мою уникальную перспективу.
— Я насчитал две, — ответил я.
— Согласен, — сказал Уолтэр, — и по крайней мере двадцать из них скрываются в нишах за баллистами.
Я мог определить, что их там было довольно много, но я не был особо уверен, сколько именно. Меня удивило то, что ему, похоже, было проще их различать.
— Насколько далеко ты можешь видеть предметы своим магическим взором? — спросил я его.
Он бросил на меня удивлённый взгляд, но с готовностью ответил:
— Где-то на шестьсот ярдов.
Это было значительно меньше моей собственной дальности, однако ему было проще замечать шиггрэс.
— Интересно, — ответил я. — Я вижу дальше, но я не могу разглядеть их достаточно хорошо, чтобы их сосчитать.
Он легко рассмеялся:
— Это, наверное, потому, что я — Прэйсиан. Мы известны тем, что немного отличаемся от других семей.
— Это как? — спросил я.
— Ну, ты уже видел, как я использую невидимость, — ответил он. — Или, точнее, ты «не» видел меня, пока я её использовал.
— Я планировал научиться этому у тебя, — сказал я.
Он отрицательно покачал головой:
— Я могу попытаться, но скорее всего ты не сможешь с этим управиться. Очень немногие волшебники были способны делать это, кроме рода Прэйсиан.
— Правда?
— Ага, Прэйсианы были знамениты своей способностью оставаться невидимыми, или, по крайней мере, так меня учили. Примерно так же, как Иллэниэлы были известны своими дьявольскими навыками зачарования, — объяснил он, — ну, и ещё — своей необычной силой.
Его небрежные комментарии предоставляли мне окно в мир знаний и общеизвестных фактов, который мне не повезло застать. Я в очередной раз посетовал на тот факт, что никогда не знал своего биологического отца. Я выбросил эти мысли из головы, и вернулся в настоящее:
— Как твоя способность становиться невидимым связана с чутьём на шиггрэс?
— Их способность вытягивать магию по сути делает их «чёрными» для магического взора, если думать о магии, как о некоем «цвете». Моя невидимость отличается тем, что преломляет свет, и иногда даже магию, вокруг меня, но я всё равно могу понять, что они делают. Полагаю, я могу использовать свою способность, чтобы имитировать то, что делают они, или по крайней мере то, как они выглядят, — ответил он.
Меня эта мысль заворожила:
— Покажи, — сказал я.
— Ладно, — сказал он. — Вот, так я выгляжу, когда становлюсь невидимым, — закончил он, и его видимая форма исчезла, но я всё ещё мог «видеть» его своим магическим взором.
— Блядь! Вы хоть предупреждайте сначала! — воскликнул Харолд. Я не мог не засмеяться над его замешательством.
Бестелесный голос Уолтэра ответил:
— Мы всё время говорили об этом. Я думал, ты этого ожидал.
— На этот счёт не волнуйся, — сказал я ему, — пожалуйста, продолжай.
— Вот так ситуация выглядит, когда я становлюсь невидимым для магического взора, — добавил он, и его тело исчезло даже для моего колдовского зрения.
— Так вот, почему я не мог найти тебя, когда ты шпионил за мной у меня дома. Почему ты не используешь это всё время? — спросил я.
— Потому что сейчас я слеп, — сказал он. — Когда я невидим, я не могу видеть, но по-прежнему могу использовать свой магический взор. А когда я делаю вот так, то вообще не вижу никаким образом. Остаётся только спотыкаться в темноте, ориентируясь только на ощупь и на слух.
— Ты можешь стать видимым, но оставаться невидимым для магического взора? — осведомился я.
На миг он задумался.
— Я не знаю, — наконец сказал он. — Мне никогда не приходило в голову попробовать это сделать. На самом деле, у меня прежде не было причин так делать.
— Попробуй, — сказал я. Миг спустя его тело снова появилось, но я всё ещё не мог ощущать его своим магическим зрением.
— Я думаю, что ты всё правильно сделал, — сказал я ему. — Интересно, сочтут ли они тебя одним из своих в таком виде.
Он отрицательно покачал головой:
— Конечно нет — они совсем не так выглядят. Скорее — вот так.
Он сделал что-то, и я увидел изменения. Я всё ещё мог видеть его своими глазами, но для моих магических чувств он являлся другим. Он стал больше похожим на шиггрэс, на место, которого не было — до этого момента он не создавал пустое пространство. Теперь же он был как пустота.
— Ты прав, но я не понимаю, почему.
Он развеял своё заклинание:
— Посмотри на меня своими глазами, и я покажу тебе, почему.
Я так и сделал, и кивнул ему.
— Окей, вот так выглядит нормальный человек, — сказал он, оставшись полностью видимым. — Теперь представь себе, что видимый свет — это магия, и ты видишь меня своим магическим взором. Вот так выглядят шиггрэс, — закончил он, и его лицо и тело почернели.
