Это был не нормального вида чёрный цвет, который можно встретить, если кто-то воспользовался чёрной краской. Он был совершенно чёрным. Он вообще не отражал свет. Будто передо мной находилась дыра в форме человека.
— Вот так шиггрэс выглядят в магическом взоре, — объяснил он. — А вот это — невидимость, — сказал он, исчез, и я смог увидеть находившиеся за ним предметы.
— Думаю, что теперь я понимаю, — медленно сказал я. — Когда ты невидим, ты как бы прозрачен. Но шиггрэс не такие — магия не проходит сквозь них, она поглощается.
— Вот именно, — согласился он.
Я снова посмотрел на наших врагов, и теперь, когда я лучше понимал, что видел своим магическим взором, их было легче разглядеть. Их всё ещё было нелегко сосчитать, но я решил, что теперь мне это под силу. Харолд нарушил мою концентрацию, ткнув меня:
— Простите. Я знаю, что это всё очень интересно, но как мы собираемся пройти мимо баллист? — спросил он, а затем запоздало добавил, — ваше Благородие.
Я улыбнулся ему:
— Ты с ними раздерёшься за нас.
— Прошу прощения?
— Их у входа где-то двадцать. А я всё хотел посмотреть, как ты сражаешься с новыми узами с землёй, и с бронёй, которую я тебе сделал, — пояснил я.
Он уставился на меня:
— Тут два волшебника и пятьдесят солдат, а вы хотите отправить меня одного?
— Будь честен, — сказал я. — Ты действительно думаешь, что двадцать шиггрэс станут для тебя проблемой? Прошлой ночью я видел, как ты сражался и с большим числом, — добавил я. «Сперва воззвать к его самолюбию», — подумал я про себя.
Он раздражённо вздохнул:
— С двадцатью я, наверное, справлюсь без проблем, но у них там две баллисты! — выдал он, и к концу фразы его голос повысился на октаву.
Я одарил его взглядом, который явно выражал мои сомнения относительно его мужественности:
— Броню, которая на тебе надета, делал я — если бы я думал, что нечто настолько простое, как баллиста, может её пробить, то я никогда бы не отправил тебя туда.
— Вы же шутите, — сказал он, и уставился на меня, не веря.
Я проигнорировал его, и отошёл обратно к солдатам:
— Кто-нибудь, дайте мне арбалет, — приказал я. Так случилось, что никто из них не был вооружён арбалетом — солдат, которого я спросил, сказал что-то насчёт низкой эффективности арбалетов против нежити. Вместо этого он убежал к одной из обозных повозок. Несколько минут спустя он вернулся со смертоносно выглядевшим оружием, оснащённым стальной тетивой. — Наложи болт, и взведи его для меня, пожалуйста, — сказал я ему, и он послушался. Когда болт был загружен и арбалет взведён, я отдал приказ: — А теперь я хотел бы, чтобы ты прицелился в Сэра Харолда, и выстрелил в него.
— Простите, сэр? — сказал он, вздрогнув от неожиданности. Харолд также подскочил от моего приказа.
— Ему это не повредит… — начал я объяснять, но раздражённо бросил это дело. — Так, давай-ка сюда, — забрал я оружие у него из рук, и направил прямо в грудь Харолду.
Надо отдать ему должное, хоть он и думал, что я вот-вот пристрелю его, скулить и умолять он не стал.
— Сэр, я думаю, вам следует передумать, — начал он.
— Чепуха, — ответил я, и начал тянуть спусковую скобу, задержавшись лишь в последний момент. — Эй, ты! — крикнул я стоявшему сбоку солдату. — Тебе лучше встать у меня за спиной, этот болт может и уйти в рикошет, — предостерёг я, и он поспешно сделал, как я сказал.
Харолд посмотрел мне в глаза.
— Вы допускаете ужасную ошибку, ваше Благородие, — сказал он очень разумным тоном.
Я засмеялся:
— Надейся на обратное, Харолд, потому что иначе ты потеряешь работу, — сказал я, и потянул за спусковую скобу, после чего одновременно произошло несколько событий. Сам болт влетел прямо в него, с короткого расстояния, и, как я и предсказывал, не смог пробить его броню. Вместо этого он разлетелся на дюжину обломков. В то же время Харолд качнулся назад от силы удара, и кто-то ужасно взвизгнул.
Среди солдат послышались нервные смешки, когда Харолд снова выпрямился. Его глаза слегка одичали по краям после того, как он чуть не умер, и он всё продолжал глазеть на то место, где болт должен был пробить его броню.
— Божья хрень! — тихо сказал он.
Я хлопнул его по закованному в сталь плечу:
— Вот видишь! Я же сказал, что всё будет в порядке. В конце концов, я же много раз проверял это броню ещё до того, как дал её тебе.
— Могли бы сразу об этом сказать, — раздражённым тоном посоветовал он.
— Кто-то однажды сказал мне, что демонстрация стоит тысячи слов, — по-дружески сказал я ему. — Или, возможно, речь шла о картинках? Я забыл. По-моему, мне это сказал Дориан.
Он покачал головой:
— Я очень сомневаюсь, что Сэр Дориан сказал что-то подобное, сэр.
— Ты, наверное, прав, — покладисто сказал я. — Кстати, почему ты так взвизгнул в конце? Как девочка, — осведомился я. Мне, наверное, не следовало смущать его этой ремаркой, но я был искренне удивлён.
— Я думаю, это был Уолтэр, сэр, — ответил он.
Оглядевшись, я осознал, что Уолтэр уселся на землю, и обмахивал своё лицо ладонями. Он посмотрел на меня снизу вверх с усталым выражением на лице:
— Из-за тебя у меня случится сердечный приступ. Уверен в этом.
Глава 36
Вскоре после этого Харолд приготовился войти в логово льва — то есть, образно говоря, если бы у львов были осадные оружия и полное отсутствие страха смерти. Мы сжались в входа, готовясь последовать за ним сразу же, как только он выведет из строя баллисты, но я на самом деле не думал, что ему потребуется наша помощь. Если только там не было непредвиденных сюрпризов.
— Готовы?! — спросил он у меня во второй раз. Зрачки Харолда были расширенными, а дыхание — частым и резким. Я никогда не сомневался в его храбрости ни в одной из битв, в которых он был прежде — как в недавних, так и тех, что были несколько месяцев назад, когда на нас напал Гододдин, — но я беспокоился, что сегодня он может умереть от передозировки адреналина. Полагаю, горячая схватка отличалась от того, когда его просили идти в атаку на две взведённые баллисты… в одиночку.
— Ага, давай, — подтолкнул я его.
— Сейчас? — спросил он, просто для верности.
— Конечно, когда будешь готов, — сказал я. — Иди, убей их всех.
— Ладно, сейчас побегу, — проинформировал он меня.
— Да, боги тебя дери, давай! — закричал я на него. Я использовал свой командный голос, но внутри я посмеивался над его нервностью. Но волноваться мне не следовало, потому что он был настолько заряжен энергией, что не разочаровал.
