— Так что мы, по-твоему, могли бы сделать такого, что делает больно твоей матери?
Мэттью подумал какое-то время, прежде чем всё же пожать плечами, признав своё поражение:
— Не знаю, Пап. То для меня тайна.
Эта взрослая формулировка звучала настолько странно, но одновременно серьёзно, в его устах, что я чуть не расхохотался. «Он определённо проводит время с кем-то, кто интересно владеет словами». Мне пришлось силой вернуть свои мысли в нужное русло:
— Ну, для меня это тоже часто является тайной, но благодаря тщательным размышлениям и большому опыту я думаю, что я разгадал большую часть этой загадки. Хочешь узнать, что я думаю?
Ответом на это стал очень сильный кивок — я распалил его любопытство до предела.
— Она любит нас так сильно, что когда нам больно, или когда она просто думает, что нам может стать больно… это ранит её саму. То же самое верно и в том случае, если ты делаешь что-то плохое своей сестре, или она делает что-то плохое тебе. Это тебе понятно? — спросил я.
Глаза Мэттью слегка расширились, когда моё объяснение уложилось у него в голове. Однако он всё ещё размышлял, и после долгой паузы снова заговорил:
— Да, наверное, но одно мне не понятно.
— Что именно? — осведомился я. «Почему-то я знал, что одним объяснением мне не отделаться». У Мэттью всегда был «ещё один» вопрос.
— Это как твой меч, только вместо чего-то хорошего тут что-то плохое? — с некоторым усилием сумел сказать он.
Я долго глазел на него, прежде чем уловил суть его вопроса. Затем я осознал, что он говорил об истории меча, который для меня сделал мой отец. Я коснулся рукояти, и спросил:
— Ты имеешь ввиду меч, который для меня сделал твой Дедушка Ройс? — уточнил я. Меч был невзрачным, лишённым какой-то особой отделки. Ройс сделал его из оружия одного из убийц, убивших моих родителей, и дал его мне, когда я достиг совершеннолетия. Урок, который он мне этим преподал, заключался в том, что хорошие вещи могут восстать из пепла плохих вещей.
Ответ Мэттью был прост:
— Да.
Честно говоря, я был удивлён, что он вспомнил эту историю. Я не думал, что он особо внимательно слушал, когда я рассказывал об этом ему и его сестре. Я тщательно думал, отвечая:
— Очень хитрый ход мысли, Мэттью, но тут всё немного иначе. Тут не что-то плохое, получающееся из чего-то хорошего, по крайней мере — не всегда, потому что гнев твоей матери — не всегда плохо. Довольно часто это — хорошо.
Он нахмурился, ожидая объяснения получше.
— Это как боль, — сказал я, продолжая. — Боль помогает предупредить тебя, чтобы ты не вредил себе дальше. Боль матери происходит от страха того, что нам может быть нанесён какой-то вред, и из-за этого она на нас злится, но эта злость служит той же цели. Она часто не даёт нам делать что-то глупое, и повредить себе.
— О, — сказал он, и выражение его лица ясно дало понять, что, по его мнению, разговор пришёл к удовлетворительному окончанию.
Лично я был слегка разочарован. Я был весьма доволен своим объяснением, и когда я получил в конце лишь простое «о», такая развязка показалась мне чересчур прозаичной. Мы двинулись дальше по коридорам, и почти достигли нашей цели, когда он снова заговорил:
— Почему ты иногда злишься на Маму? По той же причине?
Он застал меня врасплох, и я ответил честно:
— Нет, я злюсь на неё потому, что она упрямая, упёртая, а иногда и просто не права, — сказал я, а затем остановился, когда мой разум заново воспроизвёл у меня в голове эти слова. — Забудь, что я это сказал, — быстро поправился я.
— Почему? — совершенно бесхитростно спросил мой сын. Я не мог не задуматься, а не является ли его неведение притворным.
— Ты знаешь, почему. Просто не упоминай эту часть, когда позже будешь повторять всё это своим брату и сестре, — сказал я ему.
— Но Маме я могу сказать, верно? — открыто улыбался маленький монстр.
Я зыркнул на него. «Поверить не могу, что я породил банкира… или, возможно, разбойника».
— Я потом принесу тебя с кухни что-нибудь сладкое, — без объяснений сказал я.
Мэттью осклабился:
— Больше всего мне нравятся ягодные пирожные.
— Замётано, — ответил я, взъерошив его волосы одной рукой. Он спонтанно обнял меня, и мы снова пошли дальше.
Я чувствовал, как он смотрел на меня, пока мы шли, но не повернул головы.
— Я бы на самом деле не наябедничал на тебя, — сказал он.
— Я знаю, — ответил я.
* * *
Оставив мальчиков с Леди Роуз, мы с Дорианом какое-то время шли вместе. Он направлялся в казармы, чтобы повторно проверить людей перед грядущим в тот день приездом Короля Николаса. Мне нужно было сделать несколько вещей, последняя из которых заключалась в том, чтобы забрать означенного короля и его сопровождение.
— Дориан, — сказал я, используя тон, сигнализировавший о том, что мне нужно было поговорить о чём-то серьёзном.
Мой друг был отпетым тревожником, и его лицо мгновенно сморщилось.
— О-оу, — сказал он.
— У Пенни был сон прошлой ночью, — начал я, — из числа тех снов, которые нам не нравятся, если ты понимаешь, о чём я.
— Продолжай, — подтолкнул он меня.
— Сияющие боги… и с ними — Мал'горос… перешли в наш мир.
— Ты говорил, что это невозможно, — заметил Дориан гораздо более взволнованным голосом.
Я перестал идти, и повернулся к нему:
— Обычно это было бы невозможно, если только у них не было помощи волшебника с этой стороны.
— Но все известные нам волшебники — здесь, с нами.
— Они каким-то образом создали мост без помощи кого-то с нашей стороны, — сказал я, и поднял ладонь, чтобы опередить его следующий вопрос: — Я не знаю, «как», но я думаю, что на данный момент более важным вопросом является «почему».
Дориан посмотрел на меня так, будто я спятил:
— Это должно быть очевидным, Морт! Они здесь для того, чтобы отомстить тебе, и всем нам тоже. Именно этого мы и ожидали с того самого дня, как ты превратил Сэлиора в красивый камушек.
Я покачал головой:
— Семь лет назад я думал так же, но с тех пор прошло много времени. Я уже почти отбросил мысль о том, что они будут пытаться мне мстить. На самом деле я думаю, что они, быть может, боялись связываться со мной.
— Тогда почему сейчас?
— Я думаю, что они в отчаянии. Мал'горос гораздо сильнее их. Думаю, что они боятся его, — объяснил я.
Дориан этому не поверил:
— Откуда ты можешь знать их относительную силу? Ты что, убедил их зайти сюда, чтобы ты мог измерить их «Сэлиоры»?
