Прошло несколько секунд, прежде чем волшебник взял себя в руки:
— Прости, я почти не сумел вовремя защититься, — объяснил он.
Мой взгляд был прикован к его лицу, читая каждое его движение в поисках скрытых признаков.
— Какое облегчение, что тебе это удалось. А теперь я тебя оставлю. Скрытая дверь — там, — сказал, указывая туда, куда собирался идти. — Через неё я войду в Камеру Железного сердца, а ты пока отступай. Я не думаю, что он сможет найти тебя, если ты сделаешься полностью невидимым. Просто попытайся уйти как можно дальше.
Он схватил меня за руку:
— Подожди. Ты так и не сказал мне, что делает эта камера. Уж это-то ты должен мне сказать.
Я вздохнул:
— Ладно, но сначала убедись, что ты полностью невидим для магии, иначе он сможет вызнать у тебя эту тайну.
Я подождал немного, пока он послушался, и затем продолжил:
— Камера Железного сердца — на самом деле созданные мной гигантские чары, которые позволяют воспользовавшемуся ими человеку полностью поглотить силу Бог-Камня. Кто бы ею ни воспользовался, тот получит полный контроль над силой Сэлиора.
Глаза Уолтэра расширились в недоверии:
— Разве это возможно? Почему ты раньше ею не воспользовался?
Я поморщился:
— Я не хотел рисковать. Не уверен, что станет с человеком, прошедшим такую трансформацию. Она может меня убить, или меня могут захлестнуть остатки разума Сэлиора. Рисковать стоит лишь сейчас. Всё — или ничего.
Уолтэр кивнул:
— Я рад, что ты скрыл это от меня, Морт.
— Почему?
— Я мог бы соблазниться, и использовать её сам, если бы знал, — признался он.
Я хлопнул его по плечу:
— Теперь ты понимаешь мою скрытность. Иди прячься, остаток пути я пройду один, — сказал я, и, повернувшись прочь, оставил его там, уверенно шагая по пустому коридору. Внутренне я опасался, что могу так и не дойти до своей цели. Если я рассчитал неправильно, то я мог быть сражён в любой момент.
Завернув за последний угол, я подошёл к тому месту, которое скрывало тайную дверь. Чары были таковы, что их не было видно ни магическим, ни обычным взором. Поэтому я запомнил место, которого я должен был коснуться, чтобы открыть дверь. Чары должны были распознать меня даже без моей магии, точно так же, как несколько ранее распознали те, что охраняли управляющую комнату.
Я положил ладонь на нужное место, и понаблюдал за тем, как дверь скользит в сторону, но прежде чем я смог шагнуть вперёд, послышался голос, от которого меня пробрал озноб:
— Ты что, действительно думал, что сможешь поставить меня в дурацкое положение, и тебе это сойдёт с рук? — произнёс ледяной голос Карэнта Справедливого.
— Не попытаешься — не узнаешь, — ответил я с наигранной лёгкостью в голосе, хотя сердце моё подскочило к горлу из-за его внезапного появления.
— На колени! — раздражённо сказал Карэнт тоном, не допускавшим неповиновения. В обычной ситуации у меня бы ушла вся моя сила просто на то, чтобы сопротивляться его принуждению, и на это ушёл бы весь мой эйсар, до капли. Потребовалось это, и сила земли, чтобы позволить мне действительно противиться Сэлиору. Сейчас у меня не было ни того, ни другого… и это едва ли имело значение — мой разум был невосприимчив к его приказам так же, как был невосприимчив к магии.
Я сохранил бесстрастное выражение на лице:
— Ты бы только послушал, что говоришь. Ты так долго играл в бога, что уже начал сам себе верить. Но сущность «властности» ты действительно уловил, — сказал я, даже не пытаясь преклонить перед ним колено.
На миг Карэнт уставился на меня:
— Вижу, что магобой сделал тебя устойчивым к некоторым воздействиям, не только лишь уничтожив твою способность пользоваться магией… как некстати, — произнёс он, протянул руку, схватил меня за плечо, и мой мир растворился в боли, когда его сила потекла через меня. Казалось, что это длилось целую вечность, и всё это время я не слышал ничего кроме звука своего собственного крика. Он не отступил, пока у меня не закончился воздух в груди, и я не стал думать, что умру, прежде чем смогу снова вдохнуть. Когда его рука отпустила моё плечо, я вяло сполз на пол.
Уставившись на меня, он улыбнулся:
— Хорошо, что старые подспорья всё ещё работают как надо. Боль — такой великолепный учитель. Мне почти жаль, что у тебя не очень много времени на то, чтобы усвоить её уроки, — сказал он и, повернувшись, посмотрел через плечо на Уолтэра, тихо появившегося позади него: — Почему ты вообще служил этому человеку?
Челюсти Уолтэра сжались, когда он попытался ответить, но губы его отказывались двигаться.
Махнув рукой, Карэнт пренебрежительно сказал:
— Говори, что думаешь, раб, я хочу услышать правду из твоих уст, — произнёс он, и напряжение ушло с лица волшебника.
— Потому что я верил в него, — сухим голосом сказал Уолтэр, — потому что он спас меня, спас мою семью… он дал мне надежду, — говорил он, и в его словах звучала пустая обречённость — это был голос человека, который знал, что смерть близка, но ещё надеялся, что будет не слишком больно. — Прости меня, Мордэкай, я не смог его остановить! Его воля слишком сильная для меня…
— Как трогательно, — с притворным сочувствием прокомментировал сияющий бог. — Твоя трагедия столь горька, что я почти не могу заставить себя прервать её. Но, с другой стороны, едва ли мне нужно это делать… яд убьёт тебя медленно, за несколько дней, — с жалостью посмотрел он на меня сверху вниз.
— Как ты меня отравил? — с внезапным любопытством спросил я.
— Через вино, конечно, — коротко ответил он. — Я удивлён, что твой ручной волшебник не подумал выпить его с тобой за компанию.
Я нахмурился:
— Но как ты заставил яд попасть в мой кубок… а как же дегустаторы?
Бог правосудия блаженно улыбнулся мне:
— Ты слишком узко мыслишь. Отравлено было всё вино, которое тебе дал Король Гододдина. Яд безвреден для дегустаторов и других людей. Лишь те, что обладают запретным даром волшебства, должны бояться его вкуса на своих губах. Честно говоря, я удивлён, что ты ждал до самого праздника, прежде чем выпить его. Миллисэнт даже думала, что ты попробуешь его на вкус раньше. Твоё терпение достойно восхищения, и оно определённо сделало этот день весьма драматичным.
Мои губы скривились:
— Он предал нас?
Карэнт засмеялся, и музыка его смеха стала эхом отражаться по коридорам, пока мне не показалось, что она сведёт меня с ума.
— Глупец! Люди, что напали на твоего короля, были уловкой, отвлёкшей внимание от тех, что отравили вино. Твой жалкий королёк мне без надобности. У меня и так достаточно шпионов среди твоих людей. А теперь прошу меня извинить, мне нужно принять на себя мантию моего брата, — произнёс бог, и направился ко входу в Камеру Железного сердца.
