Глава 28
Уолтэр предложил использовать невидимость, пока мы не сможем добраться до места, откуда сможем безопасно «появиться», но я отбросил эту мысль прочь. Безопасных мест на самом деле не было, и полная невидимость также означала бы для нас полную слепоту, поскольку для того, чтобы скрыться от Дорона, нам пришлось бы скрыться не только от видимого света, но и от магии.
Вместо этого я попросил его окружить нас двоих щитом, пока я не возьму ситуацию под контроль, однако я хотел, чтобы он убрал щит после того, как я начну.
— Это опрометчиво, — настаивал он. — Зачем тебе быть без защиты?
— Твой щит не остановит Дорона, если он настроен серьёзно, и может повредить твоим шансам сбежать, если откат от падения щита оглушит тебя. Я просто хочу позаботиться о том, чтобы нас не убило осколками или шальным ударом до того, как я смогу привлечь его внимание, — объяснил я.
— Это звучит совсем не как… — начал Уолтэр, но его слова быстро оборвались, когда я открыл дверь, и шагнул через порог, не оставив ему никакого иного выбора кроме как последовать за мной.
Сама судомойня казалась почти нетронутой. Корзина с репой была перевёрнута, и несколько блюд были скинуты на пол, но если бы не бурный шум, доносившийся из более крупного кухонного помещения, мы могли бы и не узнать, что здесь прошла битва. Я шагнул через открытую арку, что вела в кухню, и вынужден был мигнуть, когда воздух рядом с моей головой вспорола деревянная табуретка.
Столы для готовки были разбиты в щепки, а котлы и сковородки были хаотично раскиданы по помещению. Загнанные в угол, Сайхан и Сэр Томас с трудном пытались не дать себя задавить, используя печи для защиты своих спин, пока сами они сражались с семью вторженцами. Томас всё ещё держал в руках свой солнечный меч, но меч Сайхана уже успел сломаться, чего было нелегко добиться. Воин-ветеран сжимал в одной руке оставшийся фут клинка с рукоятью, а во второй — большой мясницкий нож.
Нас никто не заметил, поскольку мы вошли тихо, а сцена в помещении разыгрывалась шумная, и, пока я наблюдал, бой продолжался. Те, что были против Сайхана и Томаса, использовали ту же тактику, что и прежде, координируя свои движения, и время от времени пытаясь связать одного из рыцарей, пожертвовав своей жизнью. Сражаться с кем-то, кто не против быть раненным или покалеченным — дело трудное, особенно когда у него рядом есть друг, который готов размозжить тебе череп подобно спелому арбузу сразу же, как только ты потеряешь способность отражать его удары.
Однако Сайхан и Томас обладали тем, чего не было ни у одного из одержимых Дороном воинов… опытом. Воины-берсерки казались по сравнению с ними любителями, несмотря на их численное превосходство. Однако игра шла смертельная, готовая наказать первую же их ошибку скоропостижной смертью. Булавы с железными навершиями были неумолимы, и их обладатели стремительно отреагировали бы на любой неверный шаг.
Сайхан повалился спиной вперёд, неуклюже наступив на сломанный предмет мебели, мотивируя врагов нанести удары в нижней плоскости, чтобы раздробить его там, где он должен был упасть. Однако его падение оказалось уловкой, и, падая, он оттолкнулся от находившейся у него за спиной печи, и скользнул по полу между нападавшими, оказавшись позади них. В это время двуручный меч Томаса поразил тех двоих, что хотели воспользоваться положением его товарища, отрубив ближайшему обе руки по локоть, а второму — кисть.
Его атака сместила его защиту, и другой противник, сражавшийся с Томасом, шагнул вперёд, чтобы не дать Томасу возможности закрыться — и шагнул бы, если бы Сайхан не схватил его за щиколотку.
Стремительно встав, Сайхан выдернул из-под берсерка его собственные ноги, заставив его кувыркнуться вперёд, влетев лицом в каменный пол. Между тем обратный замах Томаса поразил спутника упавшего человека в бок, почти перерубив одержимого богом врага пополам, и окатив его старшего рыцаря и командира волной крови и внутренностей.
Хотя того это особо не озаботило — Сайхан и так уже был покрыт кровью, и щепетильностью не страдал. Он оттолкнулся вверх, сжимая в руке одну выроненных вторженцами булав, и вознамерился отогнать их общих врагов оттуда, где те давили Томаса с фланга. Как только он встал, ему прямо в спину влетело тяжёлое оружие с железным навершием, пролетевшее через всё помещение. Сила удара толкнула его вперёд, впечатав в большую кирпичную печь, и хотя спинная пластина его брони защитила его позвоночник, шок от удара на миг лишила его чувств.
Томас был вынужден дико махать мечом, пытаясь прикрыть одновременно и себя, и своего вышедшего из строя командующего. В обычной ситуации этого бы хватило, но против этих людей это лишь оттянуло неизбежное на несколько секунд. Несколько уже покалеченных человек бросились на него, и хотя его меч их разрубил, их тела выбили его из равновесия, и он упал под их весом, в то время как остальные схватили его за руки и ноги.
Лишь один остался свободным и способным держать в руке свою железную булаву, но одного было достаточно. Опустив своё оружие в сокрушающем ударе, берсеркер врезал по Томасу, не обращая внимания на своих товарищей, прижимавших рыцаря к полу. Железное навершие уничтожило позвоночник одного из диких воинов, и всё равно сохранило достаточно силы, чтобы встряхнуть Томаса внутри его брони. Второй удар был нацелен лучше, и доблестный Рыцарь Камня почувствовал, как что-то сломалось, когда булава вдавила его в каменный пол. Броня, которую он носил, была почти неуязвима, но плоть и кости под ней имели предел выносливости.
Пока они боролись, Дориан храбро сражался с тремя другими противниками, и его бой шёл лучше, несмотря на тот факт, что он был безоружен и совершенно гол. Лишённый своей брони, он не мог позволить себе быть ударенным, но это также делало его более быстрым и проворным. Уклоняясь и отскакивая, он сумел заставить своих противников сделать за него значительную часть его работы, ударяя друг по другу, пока они пытались угнаться за ним.
Используя свою руку подобно клешне, Дориан поймал одного из раненных воинов за загривок, и, крепко сдавив, раздробил ему шею. Не останавливаясь, он кувыркнулся и изогнулся, чтобы избежать атаки своего второго противника, и, перемещаясь, ловко поймал своего противника за запястье. Шагнув в сторону, и потянув, чтобы его противник лишился равновесия, Дориан сломал ему руку прежде, чем тот пришёл в себя.
Я увидел, как он поймал выпавшее оружие своего врага, и использовал его, чтобы заблокировать удар своего третьего противника. В результате внезапного прямого столкновения двух наверший плохо закалённая сталь взорвалась. Один из бритвенно-острых кусков металла засел у Дориана в груди, когда куски стали полетели во все стороны, но если Гроссмейстер Рыцарей Камня и заметил это, то виду не подал. С гулко колотящимся в груди сердцем, он вогнал расколотое деревянное древко в живот оппонента.
Сражаясь, Дориан увидел, как развёртывалось бедственное положение Томаса. Не имея возможности добраться до собрата-рыцаря, чтобы остановить испытываемое им ужасное избиение, он использовал единственное оставшееся у него оружие… его ноги согнулись, когда он присел, и налёг вверх, на древко сломанной булавы, используя его в качестве рукояти, чтобы послать нанизанного на него человека в полёт на другой конец помещения, где тот врезался в спину оппоненту Томаса.
