Полная неспособность ощущать моё настроение или читать мои эмоции наверняка отвлекала Дорона. Я уже определил, что он был не самой светлой головой в их семье, образно говоря, но не имея возможности читать моё ментальное состояние, он терялся. Мне было его почти жаль. Почти.
— Что ты мне предлагаешь? У меня уже есть всё, в том числе — ты, — похвастался Дорон.
— Шанс избежать судьбы твоего брата. Я подозреваю, что явиться сюда было идеей Карэнта, поэтому я подумал о том, чтобы позволить тебе уйти в целости и сохранности… если только ты не предпочтёшь разделить участь Сэлиора, — просто сказал я ему.
— У тебя нет магии. Твои угрозы — пусты, — прорычал Железный Бог.
Я снова улыбнулся:
— Так почему бы тебе не спросить Карэнта?
— Где мой брат?
Мой взгляд не отрывался от глаз Дорона:
— Я мог бы тебе показать, но я не думаю, что тебе придутся по нраву мои методы.
— Если ты настолько могуч, то почему ты говоришь со мной? Ты предлагаешь мне уйти? Почему бы просто не привести свою угрозу в исполнение?! — воскликнул сияющий бог, и со злорадством высказал своё внезапное озарение: — Твои слова предают твою слабость!
Я держал свой голос спокойным и ровным:
— Я и не говорил, что «позволю» тебя уйти. Я предложил тебе шанс. Ты дашь мне кое-что ценное, или я сомну тебя в безмозглый сосуд силы, подчинённый моей воле. Однако я начинаю подозревать, что у тебя нет ничего, ради чего стоило бы договариваться, — выдал я сочившиеся злобой слова.
— Я — Дорон Разрушитель, и у меня есть сокровища, которых ты и представить не можешь, смертный, — сказал возмущённый бог. Однако его поза сказала мне всё, что мне нужно было знать — он поменял тактику, и теперь хотел впечатлить меня своей ценностью. Не признав этого вслух, он уже отдал мне выигрышную позицию.
Я поднял его на смех:
— Да мне плевать на твоё богатство. Ценность для меня представляет лишь одно… — позволил я своим словам повиснуть, не договорив.
— И что же это? — сказал Дорон, подаваясь вперёд, заглатывая наживку. Теперь он полностью был у меня в руках.
— Знания.
Я видел, как на лице по-детски простого бога промелькнули его мысли, когда он осознал, что может сбежать ценой всего лишь нескольких слова. В отличие от своего брата, Дорон на самом деле не осознавал важность знаний.
— Что ты хочешь у меня узнать? — сказал он чуть погодя.
— Почему ты, твой брат, и Миллисэнт покинули ваш дом? Как вы перешли из одного мира в другой? — сразу же спросил я.
— Мал'горос, — ответил Дорон. — Он стал невообразимо силён благодаря скормленным ему тобой жертвам. Он поглотил своих собратьев, и стал ещё сильнее. Он открыл путь.
— Сияющие боги вступили с ним в союз? — сказал я, шокированный.
Лицо бога вздрогнуло от такой мысли:
— Нет. Мы его избегаем. Карэнт хотел освободить Сэлиора, чтобы у нас могло быть достаточно сил на противостояние ему.
Это он так вежливо сказал, что они пустились в бега, но я должен был убедиться:
— Тогда почему от открыл для вас путь между мирами, и, если уж на то пошло, кто ему помог?
— Никто ему не помогал. Поглотив силу оставшихся тёмных богов, он больше не нуждается в помощи с другой стороны. Он прорвал брешь между мирами, чтобы переходить, когда ему вздумается. Мы лишь воспользовались разломом, чтобы спастись прежде, чем он и нас тоже поймал, — признался Дорон.
Я не мог вообразить, Мал'гороса настолько неуклюжим, чтобы создать проход, а потом позволить врагам перейти по нему. Тут должно было быть что-то ещё.
— Как вы сумели это сделать, и где Миллисэнт?
Дорон нахмурился:
— Она отвлекла его, позволив нам использовать разлом, но ей не повезло. Мой брат полагал, что Мал'горос поймал её прежде, чем она смогла последовать за нами.
— И теперь ты совсем один, — сделал я наблюдение.
Железный Бог разозлился:
— Не издевайся надо мной своей ложной жалостью, смертный.
Я отмахнулся от его протеста:
— Хорошо, я принимаю твою информацию в качестве платы за ущерб, который ты нанёс моему дому и моим слугам.
— Твоя непочтительность станет причиной твоей гибели, — проворчал Дорон.
— Сначала — твоей. Ты желаешь нарушить нашу сделку? — холодно спросил я.
Он притих на долгий миг, прежде чем ответить:
— Нет.
— Тогда можешь уходить… — начал я, и сияющий бог отрастил крылья, приготовившись к полёту почти быстрее, чем я смог договорить. — … но тебе нужно кое-что понимать.
Дорон нетерпеливо приостановился:
— Что?
— Я дам тебе несколько минут, чтобы убраться с моих земель. Если я снова найду тебя на них, или если я почувствую тебя рядом с моими вассалами, моим королём, или моей семьёй, то пощады не будет. Постарайся, чтобы мы больше не встречались, иначе тебе конец. Я достаточно ясно выразился? — объявил я со злобой в словах, для которой мне совсем не требовалось притворяться. С магией или без, я говорил серьёзно.
Железный бог зыркнул на меня в ненависти и фрустрации, прежде чем ответить режущим уши криком ярости, прыгнув в небо, пробив крышу кухни и несколько этажей донжона, а затем взмыть над замком. Несколько секунд спустя он исчез, пока я уклонялся от падающей кладки и сломанных балок, которые он оставил за собой. Я ждал, долгие минуты глядя вверх, прежде чем решил, что он наверняка ушёл.
— Я думаю, всё кончилось, Уолтэр, — утомлённо сказал я, когда усталость накатила на меня волнами. Адреналин, позволявший мне твёрдо стоять на своём, шёл на убыль, оставляя меня слабым и дрожащим.
Волшебник снова появился, стоя рядом с задней стеной, и подошёл ко мне:
— То, что ты сделал, не поддаётся моей способности к правдоподобному описанию. Даже если я попытаюсь пересказать эту историю бардам, никто ей не поверит, — изумлённо сказал он.
— Поверят и не в такое, — настоял я. — Истории растут с каждым пересказом. К тому времени, когда вырастут мои внуки, будут говорить, что я вызвал его на поединок армреслинга, и победил, или что-то такое же глупое.
Уолтэр покачал головой:
— Нет, истина была даже более потрясающей, — сказал он. Затем его взгляд стал беспокойным, когда он увидел, как я побледнел: — Ты в порядке?
Свет начал гаснуть, и у меня кружилась голова, когда я осел вниз. Я бы упал, если бы Уолтэр не вмешался.
— Чувствую я себя не очень, — сказал я ему. — Быть может, мне следует немного полежать в кровати.
— Тебе нужна помощь, — сказал Уолтэр. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
