— Время пришло, — сказал он Даниэлу.
Вздохнув, Даниэл последовал за надзирателем — ему не терпелось закончить матч на арене, и вернуться к своему проекту. Создание инструмента было первым, что дало ему хоть какую-то надежду в промозглом существовании, в которое превратилась его жизнь.
Однако на арене его ждал сюрприз.
Тиллмэйриас подошёл вместе с ним к краю поля, и стал ждать его неминуемого вопроса.
— Там двое мужчин, — сказал Даниэл.
Ши'Хар улыбнулся:
— Действительно, Тирион, их двое. Толпа устала от старых матчей. Ты слишком легко одерживал над своими противниками верх.
Даниэл зыркнул на него в ответ:
— Двое — это не трудный матч, двое — это резня!
Тиллмэйриас поднял брови:
— Есть такая вероятность, хотя я думаю, что ты, возможно, недооцениваешь свои способности.
Даниэл начал ругаться, но всё равно смело вышел на арену. Глас толпы стал громче, когда он вышел на своё место, и маленькая группа Иллэниэлов, начавших приходить в последние месяцы, подбадривала его громче всех. Даниэл игнорировал их, прислушиваясь к ведущему, чтобы услышать названия рощ, из которых происходили его противники.
«Сэнтир и Прэйсиан», — бесстрастно заметил он, — «интересное сочетание».
Сигнальные фонари покраснели, и двое его противников не стали терять времени попусту. Сэнтир окружил себя крепким щитом, начав быстро создавать магического спутника. Прэйсиан исчез.
Даниэл не медлил, побежав вбок, и не потрудился начертить круг — вместо этого он вырвал в том месте, где стояли двое мужчин, массивную секцию земли глубиной в десять футов, подбросив её вверх, а затем потянул её к себе.
Маг Сэнтиров был вынужден бросить своё заклинание, чтобы спастись от неудачного падения, и в то же время бушующая стена земли заставила Прэйсиана сбросить свою невидимость, и закрыться щитом, чтобы не лишиться кожи.
Двинувшись вперёд, Даниэл встретился с летевшей на него стеной земли, и обернул её вокруг себя, создав из неё циклон визжащего песка и камешков. Напитанная эйсаром буря создала вокруг него смертоносный и непробиваемый щит смерти. Он простирался на десять футов в каждом направлении, и контроль Даниэла был абсолютен. По мере равномерного наступления Даниэла его яростный шторм двигался вместе с ним, никуда не отклоняясь.
Маг Сэнтиров снова начал творить заклинание, на этот раз сумев закончить своё творение — большого, похожего на быка монстра. Между тем его соратник снова стал невидимым, когда земля миновала его, став частью циклона Даниэла. Магический бык понёсся на него, но Даниэл не обращал на него внимания, продолжая двигаться вместе со своей бурей, неуклонно приближаясь к Сэнтиру. В то же время он вытянул тонкий плетёный ковёр эйсара вдоль поверхности земли, пока тот не покрыл весь пол арены.
Ковёр был уловкой, которую он неоднократно использовал в прошлом. Он не требовал много силы, и пока он держался на месте, Даниэл мог в точности чувствовать, куда ступали его противники, что было полезной способностью в бою с невидимыми магами.
Быка отбросило, когда он попытался пробить циклон и добраться до Даниэла. Буря продолжала двигаться, и Сэнтир был вынужден бежать от неё, зная, что его щит не выдержит её безжалостного напора.
Маг Прэйсианов оставил свою невидимость, осознав её бесполезность, учитывая покрывавшую землю странную силу. Вместо этого он начал направлять свои силы на возведение земляной стены, чтобы попытаться замедлить наступление бури, и выиграть своему союзнику время. Двигаясь боком, он прошёл рядом с тем местом, где Даниэл стоял в тот момент, когда вызвал свою бурю.
Две окутанных клинками чистого эйсара руки вырвались из-под земли, аккуратно разрезав мага Прэйсианов от паха до плеча. Поднявшись из рыхлой земли, Даниэл встал, покрытый грязью, зло улыбнулся оставшемуся в живых противнику. Он спрятался под тонким слоем земли, пока грязевой ураган скрывал его, а затем использовал свой ковёр эйсара, чтобы перекрыть своим врагам магический взор, когда ураган двинулся вперёд. Они предположили, что Даниэл всё ещё был в центре бури, а покрывавшая землю сила не позволила им найти его истинное местоположение.
Оставшийся в живых маг ахнул, осознав эту уловку. Отозвав своего зверя от бури, он направил его к нынешнему местоположению Даниэла, одновременно продолжая убегать от ревущих ветров. Даниэл проигнорировал их обоих, и поднял валявшийся на земле камень. Имитируя высокоэффективную атаку, которой он научился у другого противника почти год тому назад, Даниэл послал камень в стремительный полёт к бегущему магу Сэнтиров.
Даниэл уже уставал, поэтому его камень ударил с меньшей силой, чем мог бы, но своё дело сделал. Маг был сбит с ног, и циклон поглотил его прежде, чем он смог встать.
Отведя остаток своих сил, Даниэл поспешно начертил на земле круг, и возвёл вокруг себя более крепкий щит как раз перед тем, как бык добрался до него. К этому моменту он настолько ослаб, что щит едва не подвёл, и Даниэл был вынужден отпустить свою концентрацию на урагане. Но это едва ли имело значение. Второй маг уже был мёртв, его изорванное тело упало на землю, когда ветры стихли.
Победивший, Даниэл стоял, хотя его конечности тряслись от слабости и отхлынувшего адреналина. Его только и хватало на то, чтобы поддерживать круг, пока Ши'Хар не пришёл уничтожить волшебного зверя Сэнтира, и объявить Даниэла победителем, однако Даниэл отказывался показывать им свою слабость.
Зрители наблюдали в поражённом молчании, прежде чем взорваться стеной звука, радуясь победе дичка. За прошедший год Даниэл из бойца, которым все пренебрегали, превратился в любимца публики, и его новейшее достижение привело их в исступление.
— Ти-ри-он, Ти-ри-он, Ти-ри-он, — скандировали они, и это действовало на него подобно наркотику.
— Ты продолжаешь развиваться, дичок, — сказал Тиллмэйриас, ведя Даниэла обратно к Гарлину.
— Пока вы не сумеете меня убить, — ответил Даниэл.
— Больше ты не будешь встречаться менее чем с двумя противниками, — предупредил хранитель знаний Ши'Хар.
Обезумевший от крови, как часто бывало после матча, Даниэл свирепо осклабился:
— Мне нравятся сложные поединки.
* * *
Несколько дней спустя Даниэл наконец свил достаточно конского волоса, чтобы полностью обеспечить свою цистру струнами. Сперва он дёргал их легко, боясь порвать, прежде чем начал осторожно настраивать её, пытаясь заставить издаваемые ею ноты совпасть с теми, что он вспоминал, когда ему снилась музыка.
У него всегда был хороший слух, но Даниэл был вынужден перенастроить цистру после того, как немного поиграл на ней, и осознал, что некоторые ноты были совсем неправильными. Его пальцы чувствовались неуклюжими и неловкими, несмотря на то, что они легко вспоминали нужные движения. Сбиваясь поначалу, он начал играть, медленно, но не осмеливаясь остановиться.
