Этим он заработал очередной любопытный взгляд, и потому осторожно взял инструмент в руки. Лёгкое касание заставило мягкий аккорд завибрировать в воздухе между ними.
Лицо Лираллианты просветлело от внезапного узнавания — коснувшись его лба, она показала ему потускневшее видение его матери, игравшей для него на цистре. Этот образ она помнила ещё с того раза, когда Даниэл показал его ей годы тому назад.
Даниэл моргнул, когда слёзы навернулись у него на глазах в ответ на внезапные чувства, вызванные в нём этим видением. «Поверить не могу, что она всё ещё помнит это». Он кивнул ей, произнеся слово, означавшее «да» на языке Ши'Хар. Расслабив плечи, он снова начал играть, мелодия «Причитания Даны» текла из его сердца, выражаясь через струны. После смерти Амары никаких других песен ему играть не хотелось.
Лираллианта странно притихла, будто боясь шевелиться, пока он играл. Её губы не дрогнули, но движение кожи вокруг её глаз предавало игравшие внутри неё тонкие эмоции. Лираллианта наблюдала за тем, как Даниэл играл, пока песня не кончилась, а затем побудила его сыграть снова.
После этого они больше не говорили. Лишь мягкие переливы нот танцевали в воздухе, прежде чем наконец достигать ушей тех, кто их ждал. Казалось, будто Иллэниэл Ши'Хар никогда не устанет от музыки, но в конце концов еда Даниэла пропеклась, и он был вынужден остановиться, пока та не подгорела.
Лираллианта ушла, пока он ковырялся в горячей еде, произнеся ещё какие-то непонятные ему слова.
Глава 32
Она вернулась следующим утром, приведя с собой другого Ши'Хар. Тот был мужчиной, и также из Рощи Иллэниэл.
— Меня зовут Ба́йовар, — сказал он, представляясь. — Лираллианта попросила меня научить тебя нашему языку, Тирион.
— Это будет кстати, — признал Даниэл.
— Пока ты учишься нашему языку, я попытаюсь научить твою хозяйку бэйрионскому, — добавил Байовар. — Он повторил свои слова на их языке, а затем снова обратился к Даниэлу: — Первое, что тебе следует знать — это название нашего языка, «э́роллис».
— Эроллис, — послушно повторил Даниэл.
С этого момента Байовар начал учить Даниэла разнообразным существительным, значительно расширяя его словарный запас. Обучая Даниэла каждому слову, он повторял его как на бэйрионском, так и на эроллис, что помогало Лираллианте научиться соответствующему слову на бэйрионском.
Пару часов спустя Байовар закончил уроки, объявив, что те будут возобновлены на следующий день, чтобы дать им время усвоить изученное.
Прежде чем он ушёл, Даниэл задал ему вопрос:
— Прошу прощения, но можете ли вы сказать, что со мной будет?
Байовар поднял бровь:
— Это полностью зависит от Лираллианты.
— Но… Силлеронд… наверняка же будет какая-то судебная тяжба, или что-то такое, — сказал Даниэл.
Ши'Хар нахмурился:
— Судебная тяжба? Ты имеешь ввиду какое-то суждение о весе какой-то тяжести?
Даниэлу потребовалось некоторое время, чтобы объяснить человеческую концепцию правосудия и судебных разбирательств.
Ши'Хар засмеялся:
— Нет, у нас нет никакого подобного. Роща Гэйлин уже заплатила Прэйсианам за своё вторжение в Эллентрэа, а Лираллианта заплатила Гэйлинам за потерю Силлеронда.
— Заплатила? — спросил Даниэл.
— Заплатила в «щу́тси», — сказал Байовар. — Это не совсем как человеческая концепция денег — мы не используем их, чтобы платить за собственность или еду. Это скорее мерило уважения и статуса между рощами.
Даниэл не был совсем уж уверен и в концепции «денег». В Колне товарами обменивались напрямую. Самым близким аналогом денег у них были записи, которые Том и Элис Хэйсы вели относительно того, чем владел в их лавке каждый человек.
— Что такое деньги? — спросил Даниэл.
Это потребовало от Байовара ещё объяснений, но он принял этот вызов:
— Это было средства обмена, которым пользовались древние люди. Они использовали символические метки как представление ценных вещей. Всему было присвоена выраженная в метках ценность, и люди обменивали их на нужные им вещи. Эта идея была настолько мощной, что некоторые предпочитали иметь в основном большой избыток этих меток.
— А какие они были, эти метки?
— Большинство из них представляли из себя металлические диски, но они также вели запись на бумаге и в своих машинах. Нас эта концепция настолько заворожила, что позже мы разработали на её основе нашу нынешнюю систему шутси, — объяснил Байовар.
— Значит, шутси — это ваше название денег?
— Они похожи, но различаются. Мы не обмениваемся метками, и мы не ведём личный учёт шутси. У каждой рощи есть собственный счёт, и он увеличивается или уменьшается согласно действиям тех, кто к этой роще принадлежит, — ответил Ши'Хар.
— Те, кто принадлежит… вы имеете ввиду детей рощи?
— Вроде меня или Лираллианты, да, мы принадлежим к Роще Иллэниэл. Баратти также на это влияют, ибо ты принадлежишь дочери Рощи Иллэниэл. Убив Силлеронда, ты навлёк долг шутси на нашу рощу, но вина за это не на тебе. Она на Лираллианте.
Даниэл почувствовал, что начинает понимать, но смысл некоторых вещей всё ещё ускользал от него:
— Но её же там не было. Вина должна быть моей.
— Ты — баратт, животное, собственность… у тебя нет положения в нашем обществе. Твои действия могут лишь прибавлять или убавлять шутси той рощи, которой ты принадлежишь, — сказал Байовар.
— И Лираллианта тоже не может обладать шутси? Они принадлежат её роще? — спросил Даниэл.
— Да, она принадлежит Роще Иллэниэл. Дети — собственность её рощи. Их предназначение — лишь увеличивать шутси своей рощи. Если они добиваются успеха, и если есть место, они однажды вырастают, присоединяясь к роще, — ответил переводчик Ши'Хар.
«Значит, у них нет системы правосудия, или истинной собственности, кроме как по отношению к животным. И, видимо, их дети немногим лучше баратти, за исключением имеющейся у них возможности однажды стать одним из истинных, взрослых Ши'Хар».
— Значит ли это, что я уменьшил шансы Лираллианты на то, чтобы стать взрослой?
Байовар улыбнулся:
— Ты начинаешь понимать. Взяв тебя себе, она потеряла положение в Роще Иллэниэл. Наша роща отказывалась брать баратти в качестве питомцев. Мы не участвуем в играх. Наши шутси истощились, и наша роща осталась маленькой.
— Почему роща маленькая? Я не понял, — сказал Даниэл.
Байовар вздохнул, а затем заговорил напрямую с Лираллиантой. После короткого разговора он снов обратился к Даниэлу:
— Она говорит, что мне следует объяснить, но тут всё сложно. Я не знаю, поймёшь ли ты. Пожалуйста, слушай, пока я не закончу говорить.
