— Жизнь здесь не такая уж плохая. Люди живут, чтобы учиться и расти. В Эллентрэа было плохо, но теперь я вижу, что будущее, быть может, не слишком тёмное, чтобы его принять, — ответил он.
— Поиграй мне ещё музыку, — сказала Лираллианта, и Даниэлу показалось, что он уловил в её ответе нотку удовольствия.
Глава 33
На следующий день Лираллианта сдержала своё обещание. Как только взошло солнце, она показала Даниэлу Рощу Иллэниэл, или, по крайней мере, её границы.
Оказалось, что граница того, что Даниэл мысленно называл «глубокими лесами», приближавшаяся к его родной долине, была западным краем её рощи. Оттуда роща тянулась на несколько миль к северу, и на две мили к югу. Восточный край граничил с Рощей Прэйсиан, и был лишь в пяти милях от западного края Рощи Иллэниэл.
— У вас огромная роща, — сделал наблюдение Даниэл.
На миг Лираллианта погрустнела:
— Только с твоей точки зрения, Тирион. Другие рощи гораздо больше.
Даниэл вспомнил своё полёт с Тиллмэйриасом. Мир под ним тянулся на сотни миль во все стороны, и если верить словам Ши'Хар, мир за горизонтом простирался на бесчисленные мили. По сравнению с этим Роща Иллэниэл действительно была маленькой.
— Сколько всего рощ? — внезапно спросил он.
— Пять, — ответила она.
— У Иллэниэл Ши'Хар есть ещё рощи в других местах?
— Это — всё, что от нас осталось. После того, как мы захватили этот мир, и разделались с вашим народом, пять рощ рассыпались, и начали колонизировать плодородные области. Поначалу всё было сбалансировано, но как только система шутси сменила старую систему, мы перестали расти. Постепенно остальные четыре рощи забрали себе всё.
— Потому что вы отказывались держать рабов? — спросил он, для ясности.
— Да, — согласилась Лираллианта. — До этого Иллэниэлы были самыми процветающими, ибо наши дети были самыми успешными на арене, но как только мы оказались здесь, всё изменилось. Мир был пуст, и старейшины посчитали, что его следует наполнить поскорее. Позволяя детям сражаться, мы замедляли нашу экспансию. Использование баратти для боёв вместо детей позволило им расширяться быстрее. Естественно, для детей Иллэниэлов считалось нечестным сражаться с баратти, поэтому мы полностью вышли из игры.
«Значит, её роща добровольно рассталась со своей способностью расширяться просто потому, что они посчитали рабство неправильным».
— А Иллэниэлы получали шутси, когда я сражался на арене? — спросил он, внезапно испытывая любопытство.
Она кивнула:
— Да, впервые с тех пор, как начали использовать эту систему. Но старейшины были недовольны, ибо считали, что я навлекла позор на нашу рощу, принимая участие в жестокости.
— Сколько всего этих старейшин?
— Я не знаю, — ответила она, наморщив лоб. Минуту спустя она добавила: — Их численность около двадцати пяти тысяч… для Рощи Иллэниэл.
Даниэл был поражён, поскольку он видел не более нескольких тысяч Ши'Хар одинаковой с Лираллиантой расцветки:
— Как их может быть так много?
Она сделала жест, вытянув руку, и указав на ближайшее дерево, а затем медленно поведя рукой в сторону, указывая на все деревья:
— Можешь их всех сосчитать?
Даниэл знал, что они считали деревья своей взрослой формой, но поскольку те не могли говорить, Даниэл полагал, что относительно ежедневной жизни Рощи Иллэниэл деревья оставались пассивны.
— Деревья? Они — ваши старейшины? Но они не могут говорить, — заявил он, несколько озадаченный.
Её губы изогнулись в полуулыбке:
— Они говорят с нами, Тирион, и говорят между собой. Они принимают решения во всех важных вещах. Разве ты не чувствуешь их присутствие?
Он часто ощущал, будто деревья наблюдали за ним, но просто полагал, что это была паранойя, ставшая следствием прожитых в Эллентрэа лет.
— Я чувствую что-то, — сказал он ей, закрыв глаза. Эйсар, содержавшийся в деревьях, был огромным и массивным, но двигался медленно. Он производил впечатление сознания, не обладая при этом быстрым движением, которое Даниэл ассоциировал с наделённым сознанием разумом. Под всем этим Даниэл чувствовал ритмичное биение более глубокой сущности.
— Я чувствую деревья, но они двигаются слишком медленно, чтобы быть в сознании… и тут есть что-то ещё, похожее на биение сердца.
— Они двигаются медленно, да, но они не спят. Их беседы длятся очень долго. Хранители знаний разбираются с тем, что требует немедленного действия. Однако я не уверена, о каком сердцебиении ты говоришь, — ответила она.
— Что именно представляют из себя эти хранители знаний? — спросил Даниэл, отложив на время вопрос о сердцебиении. Он слышал, как Тиллмэйриас однажды упоминал этот титул, но на самом деле не знал его значения.
— Как ты знаешь, при создании мы уже имеем необходимые нам знания, но это ещё не всё. Каждое дерево приносит плод, который мы называем «лошти». Лошти — хранилище знаний. Он содержит все воспоминания и всю мудрость, которые собрало дерево, как в детстве, так и во взрослой жизни. Ребёнок, съевший лошти, известен как хранитель знаний, и, в зависимости от того, от какого дерева он получил лошти, его знание может тянуться в прошлое на много поколений.
— А вы все становитесь хранителями знаний перед тем, как стать деревьями?
— Нет, — сказала Лираллианта, качая головой. — Когда мы пришли сюда, у Иллэниэл было менее двадцати хранителей знаний, а число хранителей знаний в других рощах было ещё меньше. После этого рощи быстро расширились, поэтому большинство новых взрослых произрастали из новых семян, из детей, которым никогда не давали лошти. Теперь же наш рост ограничен заменой тех великих деревьев, что умирают.
— Значит, большинство лошти сейчас происходят от деревьев, у которых нет долгой истории, — сказал Даниэл.
— Именно, а старейшины живут долго. Они не умирают от старости, и мы можем справиться с любой болезнью, если она появляется, — добавила она.
— Если вся пригодная земля уже занята, а старейшины не умирают, то как же молодые находят место, чтобы стать взрослыми? — удивился Даниэл.
— С тех пор, как земля была заполнена, более пяти тысяч лет назад, было лишь тридцать три случая смерти старейшин. Несколько смертей случились из-за ужасных бурь, но причиной большинства из них стали сдвиги земли. Нынешним детям придётся ждать очень долго.
Лицо Лираллианты не менялось, пока она говорила, и даже её аура оставалась прежней. Как обычно, её эмоции были такими же спокойными, как показывала её внешность.
— И сколько ты проживёшь, прежде чем… — Даниэл остановился, думая, что этот вопрос может быть щекотливым.
Лираллианта спокойно посмотрела на него:
