— Вы говорили с ей? — спросил Даниэл, с трудом правильно произнося слова на эроллис.
— С ней, — сказал Байовар, поправляя выбранное им местоимение. — Она сказала мне продолжить твои уроки.
— Но где она? — спросил Даниэл, переключаясь обратно на свой родной язык.
Ши'Хар проигнорировал его.
Вздохнув, Даниэл тщательно выстроил фразу на эроллис:
— Где есть она?
Байовар улыбнулся, и ответил на том же языке:
— Тебе следует сказать «где она».
Борясь с раздражением, Даниэл повторил эти слова:
— Где она?
Байовар отбарабанил ответ, который был слишком незнакомым, чтобы Даниэл мог его понять. Он сумел уловить слова «хранитель знаний» и «старейшины».
— Ещё раз, — попросил он, используя одну из первых и наиболее часто употребляемых фраз, которым его научил Байовар.
Мужчина Иллэниэлов повторил свой ответ, произнося слова медленнее. На этот раз Даниэл смог чуть лучше понять смысл:
— Она одевается со старейшинами и надзирателями, — сказал он на бэйрионском, чтобы дать учителю возможность поправить перевод.
«Бессмыслица какая-то».
— Глагол «у́элвар» действительно означает «одевать», но в этом случае его значение иное. В этой фразе он означает, что она встречается, совещается или обсуждает что-то с ними, — назидательно сказал Ши'Хар.
— Очередная идиома? — с неприкрытым раздражением сказал Даниэл.
— Не жалуйся, баратт. В твоём языке их ещё больше, чем в моём, — сделал наблюдение его учитель.
Он, конечно, был прав, но Даниэл даже не осознавал концепцию идиом, пока не попытался изучить второй язык.
— По крайней мере, наши идиомы имеют смысл, — возразил он.
— Ты же знаешь, что это не так, — сказал Байовар. — А теперь, говори со мной на эроллис, если хочешь, чтобы я отвечал.
Скрипя зубами, Даниэл очистил свой разум, и сосредоточил мысли на следующем вопросе:
— Какую тему они одеваются? — спросил он на ломаном эроллис.
Байовар засмеялся, прежде чем снова его поправить:
— Нет, баратт, когда переходишь на активный голос, надо менять глагол на «обсуждать».
Застонав, Даниэл попытался снова, и на этот раз Байовар был удовлетворён:
— Они обсуждают тебя, баратт.
Это откровение мгновенно заставило его занервничать. «Я её разозлил, и теперь она пошла докладывать об этой проблеме лидерам рощи. Мои сексуальные заигрывания что, были действительно такими ужасными?»
Байовар увидел выражение его лица:
— Если бы она желала тебя наказать, то просто так бы и сделала. Ей для этого не нужно ни с кем советоваться. Ты — её собственность, баратт.
— Она сказала мне, что Роща Иллэниэл не верит в ненужную жестокость, — сказал Даниэл на бэйрионском.
Байовар снова его проигнорировал, заставив Даниэла перефразировать это утверждение на эроллис.
После нескольких минут фрустрирующих обменов словами его учитель наконец ответил:
— Мы и не верим, но наказание — не жестокость, если используется в образовательных целях. Однако мой комментарий по-прежнему верен — если бы она хотела тебя наказать, то могла это сделать, ни с кем не посоветовавшись.
— Меня убьют? — спросил Даниэл. Эти слова он уже достаточно хорошо знал, чтобы суметь произнести безупречно.
Байовар засмеялся:
— Это тебя должно беспокоить ещё меньше.
— Тогда в чём дело?
— Сам спросишь, когда она вернётся, — сказал Ши'Хар в своей чрезвычайно загадочной манере.
* * *
Прошло два дня, прежде чем она появилась снова.
Естественно, Даниэл уже прошёл несколько стадий тревоги. Он бал поражён, обнаружив, насколько его жизнь уже вращалась вокруг этой Ши'Хар. В её отсутствие он утратил смысл и предназначение. Не из-за какого-то особого романтического интереса, хотя он и находил её чрезвычайно привлекательной, а из-за того, что так долго был рабом.
В Эллентрэа его жизнь зависела от решений Тиллмэйриаса, визитов Амары и появлений Гарлина, водившего его на арену. Теперь ситуация была схожей, только кормила его Лираллианта, и, помимо уроков языка от Байовара, кроме неё его больше никто не навещал. От неё зависело не только его каждодневное существование, она также была практически всей его социальной жизнью.
Даниэл не собирался показывать свою зависимость, когда она вернулась на его платформу на третий день. Он как раз практиковался с формами и линиями, создавая силовые поля с направляющими и без оных. Так он упражнялся, пока жил в Эллентрэа, и хотя он не ожидал, что когда-нибудь вернётся на арену, Даниэл всё ещё считал поддерживать остроту своих навыков хорошей идеей.
Лираллианта была видна в его магическом взоре уже какое-то время, но когда она наконец шагнула на его платформу, Даниэл не показал виду, что заметил её. Он продолжал работать — создавать в воздухе сложные формы одним лишь своим воображением. Некоторые из них он насыщал цветами, а другие оставлял прозрачными, создавая сложное сопряжение абстрактных форм.
Какое-то время она молчала, вероятно боясь, что может нарушить его концентрацию. Он тоже её игнорировал. Несколько минут спустя она устала ждать, и заговорила:
— У меня есть новости, которые могут быть тебе интересны.
Даниэл повернулся к ней лицом, частью своего разума удерживая своё магическое творение. Попытки что-то делать, например — говорить, и одновременно поддерживать творения, было ещё одной формой практики.
— Я всегда в вашем распоряжении, госпожа, — ответил он, слегка выделив последнее слово.
Тонкостей сарказма она не улавливала. Бэйрионский всё ещё был для неё новым языком, а в своём собственном языке Ши'Хар редко использовали сарказм.
— Твоя музыка, и видение, которое её сопровождало, не выходили у меня из головы.
— Я утешаюсь знанием того, что вы думаете обо мне, госпожа, — выразил свою признательность Даниэл.
Лираллианта нахмурилась. Она заметила в его ауре что-то вроде раздражения, и ей показалось, что в строении его фраз было что-то странное, но она не могла в точности сказать, в чём было дело.
— Что-то не так? — спросила она, не имея привычки ходить вокруг да около.
— Нет, госпожа, — сказал Даниэл. — Солнце сияет лишь в вашем присутствии, поэтому ничего не может быть не так, когда вы рядом. — «Это было почти поэтично», — подумал он, поздравив себя на секунду.
Она с сомнением посмотрела на него, прежде чем продолжить:
— Хорошо, я пошла к старейшинам, чтобы представить перед ними вопрос.
