— Ну, когда ты так это говоришь, звучит странно, — признала его мать, — но это случилось в разное время.
— Не думаю, что в этом было что-то неподобающее, — сказал Алан, — но Кэйт всё равно обиделась.
Даниэл был с ней согласен, но не стал об этом говорить:
— Что случилось?
— Она сказала своей матери, что больше не хочет её ни видеть, ни слышать, — ответила Хэлэн. — Они уже годы не разговаривают. А вот Сэт и его отец по-прежнему ладят.
— Думаешь, мне следует их навестить? — спросил он.
До этого момента он на самом деле не задумывался об этом, но теперь, узнав о замужестве Кэйт, ему внезапно пришло в голову, что внезапно снова вторгаться в её жизнь может быть эгоистично с его стороны. Может, лучше оставить мёртвых как есть.
Мать мгновенно избавила его от этой мысли:
— Не глупи! Конечно же тебе следует их навестить. Они с облегчением узнают, что ты жив. Не задерживайся дольше необходимого, и даже не думай о том, чтобы снова разжечь какие-то чувства, но твоему визиту они определённо будут рады.
— Возвращаясь к тому, что ты сказал ранее, Сын, — перебил его отец. — Ты сказал, что тебе позволено навестить нас ненадолго. Тебе правда необходимо вернуться? Неужели не можешь остаться?
Даниэл неловко опустил взгляд:
— Прости, Пап. Мне действительно надо вернуться. Мне дали лишь неделю.
— Но ты же сможешь снова нас навесить, верно? — настаивала его мать. — Когда-нибудь, в будущем…
Он сглотнул:
— Может быть. Но могут пройти годы…
Она похлопала его по плечу:
— Покуда мне есть, чего ждать, ждать я смогу. Мне просто нужно знать, что у тебя всё хорошо.
— У меня всё хорошо, Мам, — ответил он, пытаясь выдавить слова через вставший у него в горле ком.
— А девушка есть? — продолжила она. — Может, внучками нас наделишь?
Когда она спрашивала это, Даниэл заметил в её ауре лёгкий намёк на раздражение, как если бы она оставила что-то невысказанным, что-то явно её раздражавшее. «Быть может, она опустила слово «законными», когда упоминала внуков».
— Ну, была одна, леди по имени Амара, — сказал он ей, используя единственное имя, которое пришло ему в голову. — Думаю, я ей нравился, но не срослось. — Ему было нетрудно изображать печаль, произнося её имя, хотя причина этой печали весьма отличалась от того, на что он намекал.
После этого он начал пытаться отвлечь их внимание:
— Пап, почему бы тебе не дать мне позаботиться об овцах остаток дня? Мне не хватает моих прежних обязанностей. Вы с Мамой сможете уделить время другим заботам, а вечером мы ещё поговорим.
— Ну, предложение хорошее, Даниэл, но Лэйси тебя ещё не знает, — сказал Алан, напоминая ему об их новой собаке.
— Так познакомь меня с ней, — парировал Даниэл. — Я могу одолжить твой инструмент, мам? — кивнул он на висевшую на стене цистру.
Хэлэн улыбнулась:
— Рада, что ты всё ещё серьёзно относишься к музыке. Мне показалось, я видела цистру, притороченную к твоему седлу.
— Ту я сделал сам, — сказал он. — Прошло так много времени, было бы здорово сравнить её с настоящей цистрой. Я не совсем уверен, что сделал правильный инструмент.
— Ты её сделал? — сказала она, подняв брови. — Для этого требуется обширные навыки работы по дереву. Что за работу они тебе дают, там, в лесу?
«Отличная мысль, Мам, спасибо», — подумал он про себя.
— Я занимаю себя плотничьим делом и другой работой по дереву, — солгал он, — но я не пользуюсь традиционными инструментами.
Она нахмурилась:
— Тогда чем ты пользуешься?
Даниэл постучал себя по лбу:
— Вот этим я могу строгать древесину глаже, чем с помощью любого столярного рубанка.
Когда они пошли к двери, его отец снял цистру со стены:
— Я бы не прочь на это поглядеть. Мне и не приходило в голову, какими практичными могут быть твои способности.
Даниэл ещё разок обнял мать, и последовал за ним наружу:
— Буду рад помочь. Просто подумай, какая у тебя есть работа, и если смогу, то я сделаю её за тебя. Я, наверное, могу рубить дрова, вытачивать шесты, обтёсывать доски, или делать любую нужную тебе работу по дереву.
Алан подмигнул:
— Не следовало тебе говорить мне такое. Я тебя на всю неделю загружу.
Они дружески болтали всю дорогу к холму, где Лэйси приглядывала за овцами. Алану понадобилось несколько минут, чтобы представить сына их новой пастушьей собаке, но как и её предок, Лэйси была очень умной, и быстро всё поняла. Помогло то, что Даниэл в детстве использовал те же команды, которым её обучил Алан.
Нельзя было точно сказать, кому от этого было больше пользы — ему или Лэйси, поскольку она была крайне умной собакой.
Прежде чем уйти, отец ещё раз обнял Даниэла:
— Приятно снова тебя увидеть, Сын.
— Я скучал по вам, — сказал он отцу.
— Обещаешь, что придёшь домой? Если ты исчезнешь, то это разобьёт твоей матери сердце, — сказал Алан Тэнник, расчувствовавшись.
— Я дома, Пап, на неделю. До её окончания я никуда не денусь, а когда уеду, то попрощаюсь. Обещаю, — торжественно ответил он.
— Смотри, не обмани, — сказал его отец, снова вытерев нос.
Глава 37
После того, как отец ушёл, Даниэл повёл овец в другое место. Пастбище, на котором они паслись, ещё имело полно отличной травы, но Даниэлу нужно было другое. Отсюда ему не было видно дом Кэйт. Хоть он и не намеревался ходить повидаться с ней, он всё же хотел быть как можно ближе.
После часа работы, при искусной поддержке Лэйси, овцы оказались внизу южного склона, который был ближе всего к дому Сэйеров. Взгляд Даниэла всё ещё был достаточно намётанным, чтобы увидеть, что здесь овцы уже недавно паслись, но корма тут ещё оставалось достаточно, чтобы они были довольны.
Усевшись там, где когда-то было его самое любимое место, Даниэл прислонился спиной к гладкому валуну, и начал играть. Цистра его матери чувствовалась тёплой и удобной под его пальцами, как старый друг. Бронзовые струны были более отзывчивыми, чем струны из конского волоса на его собственном инструменте, играя ноты громче и чище.
«Может, у меня будет время достать струн перед возвращением».
Он играл полчаса, но несмотря на то, в каком месте он находился, Даниэл не смотрел на дом Сэйеров, предпочитая видеть его в своей памяти. В том месте, в его сердце, Катрин Сэйер ходила и пела, вечно молодая и беззаботная. Она слушала со своего порога, сидя тихо, чтобы слышать негромко доносившиеся издалека звуки его цистры, а порой, когда ему улыбалась удача, Кэйт присоединялась к нему для пикника.
