— Я знал, что ты — трус, Даниэл! — заорал Билли Хэджэр.
Вся группа двинулась в его сторону.
— А что это за борозда рядом с ним? — сказал Мистер Уилер, когда они приблизились.
«Слишком поздно, мудила», — подумал Даниэл, и, вытянув руку, послал свою силу вовне, завершив лежавшие впереди последние тридцать футов круга. Он повернулся к толпе, и начал наступать на них, намереваясь увести драку подальше от прочерченной линии. Это позволит ему подождать, и использовать свою силу лишь после того, как начнётся веселье.
В него полетели ещё камни, и их он не потрудился избегать или отклонять, позволяя им отскакивать от его щита. Люди с краю толпы разошлись перед ним, пока Билли Хэджэр не подошёл, и не вогнал свой кулак Даниэлу в живот. Даниэл просто укрепил свой личный щит, и прочно прикрепил его к земле, улыбаясь, когда Билли завыл — у него сломались пальцы.
В него прилетели ещё камни, и кто-то ударил топорищем, используя его как дубину. Однако близко никто из них не подобрался. Даниэл расширил свой щит, давая себе несколько футов свободного пространства в обе стороны, чтобы его не задавили. Билли был внутри этого пространства, всё ещё крича из-за своего сломанного кулака.
Билли был крепко сбитым молодым человеком, но уже потерял волю к сражению. Даниэл опрокинул его на землю ударом в живот, за котором последовал апперкот в челюсть. Он присел рядом со своим оглушённым противником, и положил свою правую ладонь на лицо Билли:
— Как ты там меня назвал, Билли? Трусом? — спросил он, и затем использовал свой правый указательный палец, чтобы начертить буквы на лбу по большей части беспомощного человека, выжигая их коже с помощью огненных линий. Крики были ужасны, а разгневанная толпа бессильно наблюдала за тем, как Даниэл делал своё дело.
Многие из них попятились, испуганные странностью невидимого щита, и выбитые из колеи тем, что Даниэл, похоже, пытал одного из их соплеменников. Большинство из них не было уверено, что происходит, но страх был заразителен.
— Даже не думайте о бегстве! — крикнул Даниэл, посылая волну силы в начерченную вокруг города линию. Этому щиту он ещё и придал дымчато-красный цвет, чтобы помочь им понять ситуацию, в которой они оказались. — Если мне придётся гоняться за вами, ублюдки, то я могу и разозлиться, — предупредил он их. — Этим вы искусите меня совершить что-то необдуманное.
«Просто уйди, ты можешь поджечь город, и наблюдать за тем, как они будут гореть внутри него», — сказала тьма в центре его души.
— Это было бы слишком легко, — сказал Даниэл вслух, а затем повысил голос, крича, чтобы его услышали все: — Кто из вас это организовал!?
Единственным ответом ему стал удар топорищем, когда Мистер Уилер попытался выбить ему мозги. Реагируя почти инстинктивно, Даниэл сжал свой щит, и создал силовой клинок вокруг правой руки, ударив им, заставив топорище и нижнюю половину правой руки Уилера отлететь в сторону.
Тот заорал, и упал на колени, тщетно пытаясь остановить левой рукой кровь, хлеставшую из обрубка правой. Снова расширив свой личный щит, Даниэл пнул своего нового антагониста в голову, заставив потерять равновесие, и упасть на землю. Затем он приостановился, чтобы срастить кожу и кровеносные сосуды, убедившись в том, что тот не истечёт кровью.
— Мне же не хочется, чтобы твоя смерть была на моей совести, а? Глупец, — сказал Даниэл, а затем выжег слово «глупец» у Уилера на лбу. — Я действительно хочу, чтобы ты это запомнил.
Люди бросились врассыпную, побежав к краю города, к своим домам, куда угодно, где, по их мысли, было безопасно.
Безрассудно используя свою силу, Даниэл начал двигать воздух, разгоняя его до яростной бури, и послав его кружить вдоль внешней части толпы. Взрыхляя своим разумом землю, он добавил грязи и камней, делая воющий ветер ещё более опасным. Те, кто пытался бежать, были сильно ранены, когда песок начал рвать их кожу, а камни начали колотить по ним со всё более опасной скоростью.
Маленькая толпа оказалась в ловушке, запертая внутри циклона казавшегося демоническим ветра, вместе с человеком, который явно был одержим. Даниэл улыбнулся, и сжал свой личный щит. Когда тот стал облегать его кожу, Даниэл добавил на его поверхность пламя, из-за чего стало казаться, будто он горит без всякого вреда для себя. Пламя было чисто иллюзорным, но выжженных на лбах Билли Хэджэра и Джона Уилера слов зевакам хватило в качестве доказательств.
Некоторые попадали на колени, моля лесных богов спасти их, отчего Даниэл лишь рассмеялся. «Если бы они только понимали, какая это ирония», — подумал он.
— Кто из вас помогал избивать Алана Тэнника?
Мужчины и женщины съёжились, дети заплакали, но никто ничего не сказал.
— Вам лучше назвать мне имена. Если мне придётся гадать, то я просто убью всех без разбора, — сказал он, перекрикивая вой ветра.
Одна из женщин, Фиона Браун, указала на Ларри Банкса:
— Это был он, он всё начал.
— Спасибо, Фиона, — сказал Даниэл.
— Вероломная свинья! — закричал Ларри. — Я просто не стал им препятствовать. Идея принадлежала Тому, — указал он на Тома Хэйса, стоявшего неподалёку с вцепившейся в него женой, Элис.
После этого поднялся хор криков и обвинений, но Даниэл, разобравшись в этом хаосе, смог составить смутное представление о том, кто участвовал в избиении его отца. Вскоре стало ясно, что основными антагонистами были Ларри Банкс, Том Хэйс, Астон Хэйс и Джон Уилер. Их мотивы были ему понятны, за исключением Мистера Уилера, у которого не было никаких известных причин ненавидеть Даниэла.
«Некоторым людям просто нравится причинять другим боль», — подумал он про себя.
Даниэл крикнул, чтобы все замолчали, и минуту спустя так и случилось.
— Ладно, я принял решение, — сказал он им. — Ведите ко мне Ларри, Тома и Астона.
— А что насчёт Джона? — жалобно воскликнул Ларри Банкс.
Даниэл засмеялся над ним:
— Думаю, он уже расплатился сполна. — Джон Уилер и так уже потерял сознание, ослабев от кровопотери.
Толпа вытолкнула Ларри вперёд, но Том Хэйс и его сын Астон вышли по своей воле. Элис Хэйс плакала где-то позади, умоляя Даниэла не причинять вреда её мужу и сыну. Даниэл усилием воли разверз землю под ногами каждого из мужчин, заставив их погрузиться в землю на несколько футов. Затем он сомкнул землю на их ногах чуть выше колен, поймав их в ловушку.
Первым он обратился к тому:
— Я дам тебе выбор, Том, поскольку ты был достаточно мужественным, чтобы выйти добровольно. Ты, или твой сын?
— Что? — дрожащим голосом спросил Том.
— Ты или Астон. Я накажу одного из вас, а другого отпущу. Тебе решать, — объяснил он, вперив в мужчину бессердечный взгляд, которому он научился под действием жестоких рук Тиллмэйриаса.
— Что ты будешь делать?
