Его семья, Сэт и Кэйт, даже люди Колна — они были другие. Несмотря на то, что они сделали с его отцом, они ничего не понимали в насилии, боли или жестокости. Он дал им слегка отведать всего этого, но его целью не было загубить последних свободных людей во всём мире.
«Нужно защитить их от «меня», от Ши'Хар, чтобы они не стали такими, как люди из Эллентрэа».
Эта мысль заставила его заворчать себе под нос:
— Я никого не могу защитить, даже мою семью. — Как только он вернётся, его жизнь гарантированно и зрелищно оборвётся.
К нему приближался мужчина, бывший пока слишком далеко, чтобы его видеть, но Тирион узнал его по ауре. Алан Тэнник двигался, хромая, и опираясь на посох.
«О чём он только думает? Ему следовало поправляться».
Тирион пошёл встретить отца, подставив ему своё плечо, когда они сошлись. Они молчали, что его волне устраивало. Затем они вернулись, уже медленнее, к тому месту, откуда он наблюдал за стадом.
Сев в нескольких футах друг от друга, они провели полчаса в молчании, прежде чем Тирион заговорил:
— Тебе пока не следовало ходить.
Алан пожал плечами, опустив взгляд на свою ногу:
— Чертовски болит, но кость ты хорошо залатал. Так что можно и подрастянуть её немного.
— Рёбра у тебя тоже были в скверном состоянии, и я не знаю, что случится с тем лёгким.
— Они либо вылечатся, либо не вылечатся, — сказал его отец, прежде чем снова замолчать.
Прошёл час, и наконец Тирион снова заговорил:
— С тобой гораздо проще не говорить, чем с Мамой.
Его отец засмеялся:
— Иногда молчание красноречивее слов — никто не знает этого лучше, чем пастух.
— Ага.
— Ты хорошо поработал с загоном, и я не ожидал, что ты построишь ещё и стойла.
Тирион бросил взгляд на отца:
— Я уже больше не вернусь, поэтому хотел сделать как можно больше.
— Я так и понял, судя по Кэйт и твоей матери, — ответил Алан.
— Тебе нечего мне сказать? Никаких наставлений или упрёков? — спросил Тирион.
Его отец покачал головой:
— Не-а.
Они некоторое время сидели неподвижно, прежде чем Тирион наконец ответил:
— Приятная неожиданность.
Алан Тэнник небрежно протянул руку, и положил ладонь сыну на плечо, но оставил её там лишь на несколько секунд, прежде чем убрать:
— Ты — такой, какой есть, сын. Мы с твоей матерью принимали в этом участие, но жизнь сама меняет нас вне зависимости от того, что могут хотеть или ожидать остальные. Ты совершал ошибки, и с ними уже ни черта не поделать, но я определённо не могу тебя осуждать.
Тирион сжал челюсти, чувствуя, как его гнев и фрустрация снова начали нарастать:
— Ненавижу их всех.
— Горожан?
Он кивнул:
— Немного, но в основном я имел ввиду Ши'Хар, и людей, которых они держат. Они сделали меня подобными себе. Мне здесь больше не место.
— Не могу вообразить, через что ты прошёл, — сказал Алан. — Но я таки знаю кое-что о «становлении» и ненависти. Что бы ещё ни случилось, никогда не верь в то, что ты обязан «стать» чем-то. Делай то, что ты хочешь. Делай свой выбор.
— Я — раб, — напомнил Тирион. — У меня не выбора, по определению.
— Выбор у тебя всё ещё есть. Ты выбираешь, что ты будешь делать, и выбираешь, как к этому относиться. Они, может, и определяют, как долго ты ещё сможешь принимать эти решения, но ты не станешь рабом на самом деле, пока сам не выберешь себе этой доли.
Тирион посмотрел на отца, снова потеряв уверенность в себе:
— Так к чему ты клонишь? Ты знаешь, что мне делать?
— Понятия не имею. Просто не позволяй страху принимать решения за тебя. — Алан стал с трудом подниматься на ноги, и Тирион вскочил, чтобы помочь ему.
— Тебе помочь?
Его отец отмахнулся:
— Сам обратно дойду. Ты только ужин не пропусти.
Глава 42
Тем вечером Тирион ужинал в доме, к вящему облегчению Хэлэн. Он сподобился попросить прощения, но кроме этого почти не говорил. Его мать этим не удовлетворилась, но его отец остановил её касанием руки:
— Хватит, Хэлэн, — сказал он ей. — Оставь его в покое.
Тем вечером за столом было новое лицо, Хэйли Банкс. Девочка сидела рядом с Хэлэн, будто надеясь, что та защитит её от дьявола, сидевшего лишь в нескольких футах от неё. Тирион не утруждал себя попытками расположить её к себе. Что бы маленькая девочка о нём ни думала, он это полностью заслужил.
Следующее утро было труднее. Он снова спал в своей старой комнате, и теперь ему приходилось предстать перед родителями, прежде чем он уйдёт. Завтрак был полон неудобного молчания.
— Тебе обязательно идти, Даниэл? — спросила мать.
Он кивнул.
— Тогда дай мне хотя бы волосы тебе подровнять. Если ты должен возвращаться, то я бы предпочла, чтобы ты выглядел как мужчина, а не какой-то неряшливый бродяга, — предложила она.
Он начал было отказываться, но уловил выражение на лице отца. Оно ясно говорило: «позволь ей хоть это».
— Было бы здорово, Мам. Спасибо.
Этим он заработал улыбку.
Когда стрижка была закончена, он вынужден был признать, что стал выглядеть гораздо цивилизованней. Борода его была короткой и аккуратной, а крысиное гнездо на макушке исчезло, сменившись скромной и респектабельной причёской. «Лираллианта меня не узнает», — подумал он, изучая своё отражение.
Потом они наблюдали, как он навьючивал на лошадь свои скудные пожитки и припасы. Хэйли всё это время пряталась у Хэлэн за юбкой, но взгляда не сводила с Даниэла. Закончив, тот обнял отца, а затем и мать.
Хэйли испуганно пискнула, когда он приблизился к Хэлэн, и нырнула обратно в дом.
— Что собираетесь с ней делать? — спросил он родителей.
— Если она не против, — сказала его мать, — то может жить с нами. А так, может жить с Кэйт и Сэтом, или даже с Оуэном и Брэндой.
На секунду Тирион подумал возразить против последнего варианта, но это было не его решение.
— Но Ларри вы её не отдадите. Обещайте, — потребовал он.
— Нет, — со вздохом сказала Хэлэн. — Мы слышали, что ты сказал про него. Я позабочусь о том, чтобы он больше к ней не приближался, — со сталью в голосе сказала она.
Тирион кивнул, и забрался в седло, коротко щёлкнув поводьями, чтобы повернуть лошадь прочь, к тропе, которая выведет его из холмов.
— Даниэл… — окликнула его мать.
