Джеролд с любопытством наблюдал:
— Граф?
Алисса ответила:
— Это — отец Мойры, Граф ди'Камерон.
Лицо Барона побледнело от шока, и он поспешно склонил голову, и сделал поклон на четверть, именно такой, каким следовало проявлять уважение старшему иностранному аристократу:
— Рад познакомиться, Ваше Благородие. Хотелось бы, чтобы мы встретились при более приятных обстоятельствах. — Он подчёркнуто покосился на Алиссу.
— О! — сказала она, вспомнив о манерах. — Ваше Превосходительство, позвольте мне представить вам его Благородие, Барона Ингэрхолда из Данбара.
Мордэкай снисходительно улыбнулся:
— Благодарю, Алисса. — В его взгляде появилось ещё больше вопросов, когда он посмотрел на неё. Он последний раз видел её в Замке Камерон, перед её внезапным отъездом, и ещё не узнал о её иных преступлениях.
Грэм сдвинулся, встав рядом с ней, стремясь её защитить — его поза ясно показывала, что каким бы ни было их прошлое, он принял её возвращение.
Граф молча приметил занятую Грэмом позицию, и вежливо обратился к Джеролду:
— Я рад с вами познакомиться, Барон Ингэрхолд. Я также жалею, что времена недобрые. Позвольте мне выразить соболезнования Лосайона по поводу того, что очевидно было для ваших соотечественников трудными временами.
— Благодарю, Ваше Превосходительство, — сказал Джеролд. — Несмотря на трагедию, я должен сказать, что действия вашей дочери спасли сегодня много людей. За смерти эти отвечают странные существа, попытавшиеся в последнее время захватить контроль над моей страной.
— Пожалуйста, можно называть меня просто Мордэкай, — сказал Граф. — Если это допустимо, я хотел бы оказать вашему народу любую доступную нам поддержку. Лосайон давно хотел улучшить отношения с Данбаром. Хотя времена тяжёлые, мы, возможно, сможем извлечь из этого что-то хорошее.
— Тогда можешь звать меня Джеролд, — согласился Барон, — и я сочту это за честь. Ты говоришь от имени Королевы Лосайона?
Мордэкай покачал головой:
— Нет, однако я хорошо её знаю. Уверен, что как только она узнает о случившемся здесь, она пожелает сделать всё возможное, чтобы помочь твоему народу.
Джеролд кивнул:
— Хотел бы я, чтобы у меня были полномочия принять это предложение, но мой король мёртв. Мне придётся посовещаться с другими дворянами.
— Джеролд! — угрожающе сказала Мойра. — Тебе следует тщательнее обдумать своё положение.
Её отец вопросительно посмотрел на неё:
— Не груби. Нам нужно о чём-то знать?
— Джеролд показал себя борцом за свой народ, — уверенно сказала она. — Они потребуют, чтобы он занял трон.
— Они сейчас, похоже, спят, — сказал Морт, замечая разбросанные среди мертвецов тела живых, но бессознательных людей.
— Я не состою в очереди на трон, — добавил Джеролд.
— Отец, — вставила Мойра. — Об этом нам следует поговорить наедине.
— Похоже, нам о многом следует поговорить, — заметил Мордэкай. — Идём домой. Мы сможем обсудить это там, и начать организацию помощи этим людям. Уверен, Пенни тоже о нас волнуется.
Барон был удивлён:
— Потребуются недели, чтобы добраться до Лосайона. — Тут он покосился на Кассандру, пересмотрев своё заявление: — Или, по крайней мере, дни.
— Верхом на драконе — возможно, хотя думаю, что я бы успел быстрее. Как бы то ни было, в полёте нет необходимости, — сказал Мордэкай. Повернувшись к Мойре, он спросил: — Ты уже установила круг, или нам нужно ещё его сделать?
Мойра отвела взгляд, смутившись — она ждала, что этот вопрос всплывёт:
— Я круга не сделала.
Её отец кивнул:
— Ну, сейчас самое время. Предлагаю сделать круг, связанный с большим кругом во дворе замка, чтобы мы могли переносить больше людей — к тому же, мы можем сделать большой круг в обратную сторону, чтобы переносить припасы и так далее.
Она надеялась, что созданием круга займётся он:
— Вообще-то, я не помню его ключа.
Морт нахмурился:
— Я же заставил тебя его зазубрить.
— Я его забыла. — Уши Мойры пылали, и к ней начал возвращаться гнев.
— Я же говорил тебе, как важно их запомнить. Если забыла, надо было освежить память, прежде чем уезжать так далеко из дому. Что ты собиралась делать в случае чрезвычайной ситуации…?
Её взгляд был направлен на один из лежавших поблизости трупов. Если бы она знала ключи для кругов, то могла бы в любой момент вернуться домой, и явиться обратно с помощниками. Ей бы не пришлось работать одной, или делать некоторые из тех вещей, которые она сделала. Многие люди не погибли бы.
— Чрезвычайная ситуация и случилась, Отец, — горько ответила она. — Я справилась, как смогла. Возможно, ты бы предпочёл, чтобы я…
— «Нет! Стой, Мойра, не надо!»
Это была Мёйра, предостерегавшая её снова попридержать язык. Мойра готова была подать мысль, что ей, возможно, следовало оставить отца в камне, если ему не нравилось её решение. Несмотря на этот совет, ей с трудом удалось удержать свой норов в узде.
Лицо Мордэкая смягчилось:
— Прости меня. Ты через многое прошла. Я сделаю круг, но я хочу, чтобы ты за мной наблюдала. — Он пошёл прочь, ища укрытое место для создания объёмного телепортационного круга.
Глава 27
Когда Мойра и её отец снова появились, они стояли в здании, которое стало известно как «промежуточная станция». Это было большое, похожее на амбар здание во дворе Замка Камерон, построенное для содержания различных телепортационных кругов. Во время прошлой войны они усвоили, что держать круги в самом замке было плохой идеей, поскольку магически одарённый враг, обнаруживший ключи к одному из кругов, или нашедший работающий круг, соединённый с одним из них, мог получить доступ к их крепости.
Учитывая риск, промежуточная станция была под круглосуточной охраной.
Она не могла вспомнить полное имя человека, который поражённо уставился на них, но она знала, что его звали Даг.
— Милорд! — крикнул стражник, когда на его лице появилось узнавание. Прежде чем кто-то из них успел отреагировать, он высунулся из двери, и крикнул стоявшему там стражнику: — Джеролд! Вернулись Граф и Мойра, беги и скажи об этом Графине! — При этом его голос ни на миг не опускался ниже того, что можно было разумно счесть «рёвом».
— Блядь, — сказал её отец, улыбаясь ей. — Ты знаешь, что будет дальше.
Мойра в этом была не очень-то уверена. Они с братом отбыли под покровом тьмы, и хотя она присутствовала во время возвращения её отца после проведённого им в виде чудовища года, она понятия не имела, будет её мать злиться или испытывать облегчение, увидев дочь. «Наверное, и то, и другое», — подумала она.
