— Она осталась с ним, — добавила Айрин. — Ему нельзя быть одному.
Когда мы приблизились, Мёйра, с нечитаемым выражением лица, вышла из двери. Чем ближе я подходил, тем больше она хмурилась. Когда мы были лишь в десяти футах, она подняла ладонь:
— Стой.
Я остановился.
Она посмотрела на Коналла и Айрин:
— Отойдите от него. Я знаю, что вы уже поговорили, но мне надо самой убедиться, прежде чем мы пустим его внутрь.
Айрин схватила меня за руку:
— Это правда он, Мёйра. Я бы ни за что не обозналась.
— Нет, Рэнни, обозналась бы, — парировала Мёйра. — Я могла бы создать копию, которая бы тебя ввела в заблуждение. Я сама такой копией и являюсь. — Затем она снова посмотрела на меня: — Он защищает свой разум.
— Всегда так делал, — сказал я, занервничав.
— Но не настолько, — ответила она. — Ты никогда не умел делать это настолько хорошо. Дай мне взглянуть.
— Прекрати, Мёйра, — приказал Коналл. — Ты ведёшь себя грубо.
Из дверей вышла вторая фигура, мой старший сын, Мэттью.
— Она права, — сказал он. — Мы не знаем точно, что он такое. Даже он сам может не знать.
— Или он может быть совершенно подлинным, как был Дориан, — возразила Айрин. Тут её лицо побледнело.
— Это действительно я, — сказал я. — И я не исчезну.
— Откуда ты про это знаешь? — спросил Мэтт, и его любопытство было таким спокойным и расчётливым, что на секунду меня пробрал холодок.
— Чад рассказал мне о случившемся, — ответил я. «И я уже несколько раз видел подобное», — подумал я про себя, но сейчас было не время для попыток это объяснить.
— Убери щиты, и позволь ей тебя осмотреть, — приказал Мэттью. Потом он бросил взгляд на Мёйру, и несколько секунд спустя она почти незаметно кивнула.
Но Айрин заметила:
— Что ты ей только что сказал? — с вызовом спросила она брата.
— Не волнуйся об этом, — сказал Мэттью, приняв напряжённую позу.
Айрин пошла вперёд, пока не оказалась почти нос к носу со своим самым старшим братом:
— Ты сказал ей убить его, если она не сочтёт его настоящим, верно? — Её взгляд метнулся в сторону, окинув и Мёйру тоже: — Или, возможно, ты это сделаешь? Ты, наверное, сказал ей не позволить Коналлу или мне вмешаться. — Пока она говорила, эйсар Айрин загудел, с каждым мигом становясь всё сильнее. Выражение её лица было опасным.
Спеша остановить назревающий бой, я поднял ладони:
— Ничего. Я и сам хочу убедиться. Если я — на самом деле не я, то я не хочу быть здесь. — Я так долго держал щиты вокруг своего тела и, особенно, разума, что их снятие потребовало от меня сознательных усилий — но я это сделал. Я почти мгновенно ощутил у себя в голове присутствие Мёйры.
Шли минуты, пока она искусно рылась в моих воспоминаниях. Я осознавал часть того, что она увидела, но не всё — она двигалась слишком быстро. Мёйра изучила мои нынешние мысли, а также мысли в недавнем прошлом, и она рассматривала другие вещи, о существовании которых я прежде не знал — части меня, которые я не мог описать словами. С течением времени я начал беспокоиться. Она занималась этим слишком долго. Был ли я действительно самим собой? Или я через слишком многое прошёл, чтобы она могла меня узнать?
— Он… другой, — наконец сказала Мёйра, а когда остальные начали напрягаться, она быстро добавила: — Но это — он. — Затем она ответила на их вопросы самым демонстративным возможным образом — она обняла меня. — Прости, что сомневалась в тебе.
Айрин громко вздохнула, а Коналл, всё ещё измотанный, сел на землю:
— Я думал, у меня сердце откажет, — пожаловался он. Зыркнув на Мэттью и Мёйру, он добавил: — Больше так со мной не делайте.
Когда Мёйра наконец выпустила меня, моё внимание было приковано к Мэттью.
— Что? — спросил он, и я раскрыл руки. Он испустил многострадальный вздох: — Так и знал.
— Я только что восстал из мёртвых, — отметил я. — Разве это не повод обняться?
— Опять, — сказал Мэтт, вкладывая в это слово особый смысл. — Это уже не в первый раз.
Коналл снова обнял меня:
— Я тебя не брошу, Пап.
Айрин засмеялась:
— Ну хоть кто-то тебя любит. — Чуть погодя она присоединилась к нам, вместе с Мёйрой. Мэттью наблюдал за нами с раздражённым выражением лица.
Когда мы все выпустили друг друга, я снова посмотрел на него, подняв руки. Закатив глаза, Мэтт позволил мне себя обнять, но после короткого промежутка времени начал меня отталкивать. «Небось считал каждую секунду», — иронично подумал я.
Я почувствовал новую волну трепета, когда мы входили в дом, и вид подавленного лица Джорджа наполнил меня ещё большим объёмом вины. В моей жизни было полно таких мгновений. Сколько ещё людей поплатилось за мои ошибки? За прошедшие годы вся семья Джорджа расплачивалась за мою… его мать, отец, а теперь и сестра. И что он с этого получил? Пустой титул и бесполезные благодарности от людей вроде меня.
— Ты выжил, — тихо сказал он, одаривая меня слабой улыбкой.
«… А она — нет», — внутренне договорил я. Мне хотелось, чтобы он меня ненавидел. Так было бы проще — но я видел в его глазах, что он на самом деле был рад меня видеть, несмотря на его печаль. Если уж на то пошло, он наверное чувствовал вину за свои противоречивые эмоции. «Чёрт побери».
Однако один момент, который я усвоил за полную чужих загубленных судеб жизнь, заключался в том, что им не нравилось слышать о том, как я себя винил за это. Они хотели чувствовать, будто это что-то значило, или что ты хотя бы благодарил их за жертву. Извинения были последним, что они хотели.
— Твоя сестра была невероятной, — сказала Керэн, входя из коридора. — Я не всегда с ней ладила, но я никогда не видела никого столь храброго. Если бы не она, меня бы здесь не было. Если бы я…
Я бросил на неё предостерегающий взгляд, и Керэн замолчала. Я не мог не восхититься её умом. Она училась быстрее, чем учился я сам в её положении. Потом Джордж сказал то, отчего у меня заныло сердце:
— Элэйн была в сотни раз лучше меня. После смерти Папы у неё только я и остался, но я сам ничего не мог. А теперь я один.
Присев перед его стулом, я посмотрел ему в глаза:
— Я знаю, звучит банально, но ты — тоже часть нашей семьи. Даже если ты этого не чувствуешь, ты — не один. — Затем, просто потому, что я — дурак, который так и не научился себя правильно вести, я подался вперёд, и прошептал ему на ухо: — Плюс, у меня три дочери, все не замужем.
Джордж грустно хохотнул, а Айрин ахнула. Она каким-то образом сумела меня расслышать.
— Папа! — рявкнула она, окидывая меня взглядом чистой ненависти. — Сейчас не время для шуток. — Она встала рядом с Джорджем, защищая его от меня.
