– А теперь, Грифф, расскажи о себе, пожалуйста.
Грифф приподнимает ковбойскую шляпу, открывает один глаз:
– Пять пинт у «Ронни Скотта», пара стопок вискаря вдогон, а дальше помню смутно.
– Я уже поняла, что ты – комик в группе. А если серьезно?
Грифф кряхтит, садится на диване, шумно отхлебывает кофе.
– Обычная история ударника. В детстве я, как есть задохлик, не вылезал из Королевской больницы Гулля. Там был детский оркестр. Мне понравились барабаны. Вот после больницы я и стал барабанщиком в школьном духовом оркестре. А потом Уолли Уитби взял меня под крыло.
– Мой отец обожает Уолли Уитби. «Yes, Sir, That’s My Baby»
[67].
– С Уолли я объездил весь север Англии. Мы давали концерты в домах отдыха от Саутпорта до Скегнесса. Мне понравилась такая жизнь. Девушки всегда заглядываются на ударника. Уолли и Алексис Корнер – старые приятели, поэтому, когда я приехал в Лондон искать счастья, Алексис подыскивал мне работу в блюзовых и джазовых клубах. Там меня заметил Арчи Киннок, у которого тогда был ансамбль «Блюзовый джаггернаут», который вскоре распался. Потом Арчи собрал «Блюзовый кадиллак» и пригласил туда Джаспера. Ну, мы с ним там недолго пробыли…
– Да, о скандале в баре «Ту-айз» уже ходят легенды, – говорит Эми. – А девушки по-прежнему на тебя заглядываются?
– Про девушек ты лучше Дина поспрашивай, любопытная ты наша, – ворчит Грифф и снова укладывается на диван. – Не зря же его прозвали Грейвзендским кобелиной. Срамота!
– Скоро его будут называть Грейвзендским трубадуром, – говорит Левон. – За «Оставьте упованья». Между прочим, сингл вышел сегодня. Это песня Дина.
– Мммм… – Эми Боксер дописывает рассказ Гриффа, переводит взгляд на Дина.
В ней есть что-то дерзкое и вызывающее. Джуд совсем не такая. Джуд милая, ласковая и верная. Если бы Дин остался в Грейвзенде, то связал бы жизнь именно с такой девушкой, как Джуд. «Но слава изменяет правила игры. Журналисты „Мелоди мейкер“ это понимают, а парикмахерши из Брайтона – нет».
– Итак, «Оставьте упованья», – говорит Эми Боксер. – Очень рисковый выбор для второго сингла.
– Почему вы так считаете, мисс Боксер?
Ехидная улыбочка.
– Зови меня Эми. А на «вы» обращайся к моей маме. Так вот, «Оставьте упованья» – стандартная ритм-энд-блюзовая композиция, без психоделических прибамбасов.
– Ничего стандартного в ней нет. Зато есть два хука, в строфе и в припеве. И вот эти самые крючки, мелодические и ритмические, крепко-накрепко цепляют слушателя и не отпускают.
– Значит, песня хороша, потому что в ней есть хук?
Вместо ответа Дин дум-дум-думкает знаменитую фразу из «You Really Got Me»
[68] группы The Kinks до тех пор, пока Грифф не называет песню. Потом Грифф бам-бам-бамкает другую песню, выстукивая ритм на воображаемых барабанах.
– «Taxman»
[69] с альбома «Revolver», – чуть помедлив, отвечает Джаспер и в свою очередь ля-ля-лякает три строки задуманной им песни.
Эльф добавляет к ним четвертую, отгадав «Hound Dog»
[70], и замечает:
– Только у тебя это больше похоже на тему из фильма «Рожденная свободной».
– Судя по всему, вы часто развлекаетесь этой игрой, – говорит Эми.
– После успеха «Темной комнаты» мы выступаем больше и много времени проводим в поездках на Зверюге. Это наш микроавтобус. Надо же как-то развеяться, вот мы и играем.
– Ну, Дин вообще большой мастак цеплять рыбку на крючок, – говорит Грифф Эми. – Особенно в мужском туалете на Сохо-Сквер.
– Разумеется, Грифф снова шутит, – замечает Левон.
Эми что-то записывает.
– Фанатам «Темной комнаты» «Оставьте упованья» наверняка покажутся неожиданным выбором для сингла, – поясняет она. – Попробуйте представить себе их реакцию. Разумеется, их это озадачит.
– А в «Сержанте Пеппере» индийская композиция Харрисона стоит перед «When I’m Sixty Four». И ситар сменяется гобоем… на раз! – Дин щелкает пальцами. – И это никого не озадачивает. Наоборот, все думают: «Вот здорово!»
Эми Боксер не считает эти доводы убедительными.
– Да, но ни та ни другая песня не выходили синглами. Так кто же выбрал «Оставьте упованья» для второго сингла – «Илекс» или вы сами?
– Мы сами, – говорит Дин и глядит на остальных.
Джаспер пребывает в Джасперляндии. Эльф рассматривает ногти. Грифф прячется под шляпой. «Ну молодцы, спасибо за поддержку», – думает Дин.
В яремной ямке Эми покачивается серебряный кинжальчик.
– И в «Илекс» согласились? Или вам пришлось их уговаривать?
– Я пока еще не знаю, какую вещь дать следующим синглом, – заявил Гюнтер Маркс в штаб-квартире «Илекса». – Либо «Мона Лиза поет блюз», либо «Приз». У кого какое мнение?
– «Утопия-авеню» выбирает «Оставьте упованья», – сказал Левон.
– Первая песня на первой стороне, – добавил Дин.
Гюнтер сморщил нос:
– В ней слишком много нигилизма.
Дин не знал такого слова.
– В ней нигилизма в самый раз.
– Она отлично задает тон в начале альбома, – сказал Виктор Френч, – но это еще не означает, что она подходит для сингла.
– Видишь ли, Дин, вопрос вот в чем, – поморщился Найджел Хорнер. – Будут ли сегодняшние тинейджеры фанатеть от песни, которая рассказывает, как человека обворовывают на улице и лишают жилья, но это не имеет никакого значения, потому что русские рано или поздно сбросят атомную бомбу?
– На наших концертах от нее все фанатеют, – буркнул Дин.
– «Мона Лиза» привлечет внимание к Эльф, – сказал Виктор Френч. – И тиражи увеличатся, потому что сингл раскупит женская аудитория. Им близок и понятен рассказ о женщине, пытающейся противостоять враждебному миру.
– Я согласен с Виктором насчет «Оставьте упованья», – заявил Найджел Хорнер. – Но сам голосовал бы за «Приз». Эту песню поймут все, кто мечтает о славе. Вдобавок диджеи обожают крутить песни, которые восхваляют диджеев.
Дин посмотрел на Левона. Левон сидел с видом человека, которому приспичило в туалет. Дину хотелось заорать: «Мы же договорились! Мы же бросили жребий!»
– Нет. Мы выбрали «Оставьте упованья». Она жесткая, реалистичная, отражает нынешние настроения и страх перед надвигающимся концом света. А если выпустить еще одну песню Джаспера, то все решат, что мы косим под Pink Floyd.
