Еще бы, ведь такова была воля ее Господина. А кто этот Господин? Господь Бог.
Этого объяснения для капитана де Бодрикура, конечно же, оказалось достаточно, и он тут же снарядил экспедицию в Шинон, где в то время находился дофин Карл.
Неужели не смешно читать подобную ерунду?
В то, что деревенской девчонке послышались какие-то «голоса», еще можно поверить. Мало ли на свете чудаков, слышащих и видящих что-то такое, чего не слышат и не видят нормальные люди. Но чтобы подобных «доводов» оказалось достаточно, чтобы быть принятой сеньором де Бодрикуром?! Это уже почти невероятно. У знатных рыцарей, скорее всего, были дела и поважней, чем фантазии каких-то пастушек из соседних деревень. Но даже если он и нашел возможность принять девчонку, то для того, чтобы поверить в тот факт, что она смогла убедить его снарядить экспедицию в Шинон для встречи с наследником престола, нужно уж очень сильно напрячь свою фантазию.
Конечно же, это все легенда, если не сказать — полная чушь.
Во-первых, никто при жизни не называл Жанну Жанной д’Арк. Этого имени нет ни в одной хронике тех лет, не встречается оно и ни в одном из писем. Самое удивительное, что и сама Жанна никогда так себя не называла. Вывод: все это — более поздние выдумки поэтов и беллетристов, а, следовательно, как призывает Анри Гийемен (автор книги «Жанна, прозванная Жанной д’Арк»), «не будем больше говорить о Жанне д’Арк, это имя фиктивно».
Во-вторых, как мы уже знаем, родилась Жанна не в 1412-м, а, скорее всего, в 1407 году. И уж конечно, она не была ни пастушкой, ни простой крестьянкой. Да, она росла и воспитывалась в Домреми, но ее образованием были никак не «три молитвы, которые она заучила со слов матери».
А есть еще и в-третьих, и в-четвертых, и в-пятых…
* * *
О том, как Жанна жила в Домреми, сохранилось немало свидетельств. Но, к сожалению, все они грешат однобокостью, можно даже сказать какой-то заданностью. Одни утверждают, что она с детства училась у старух гаданиям и прочим колдовским искусствам, совершала различные магические обряды, общалась с духами и выполняла их приказы. Подобные, скажем так, «темные» свидетельства самым очевидным образом связаны с задачей очернить Жанну, и с точки зрения современного человека их вообще нельзя рассматривать серьезно. Другие говорят о том, что Жанна была девушкой благочестивой и добродетельной, регулярно посещавшей церковь и святые места. Эти «светлые» свидетельства не менее очевидно связаны с желанием показать, что Жанна была некоей концентрацией ниспосланного Богом чуда.
Можно ли доверять этим «свидетельствам»? Конечно же, нельзя. К сожалению, все они грешат схематичностью, похожестью одно на другое и отсутствием ярких деталей, каковые только и могут донести до потомков реальный человеческий образ знаменитой девушки из Домреми.
Что же человеческого можно извлечь из всей этой массы однотипных и безликих характеристик Жанны, больше похожих на анкетные данные или на стандартный перечень христианских добродетелей?
Прежде всего, она была хорошо воспитана. Это и неудивительно, все-таки ее приемный отец Жак д’Арк происходил из старинного рыцарского рода и был старшиной в Домреми, а его семья была вполне обеспеченной и многое могла себе позволить.
Воспитание Жанны было разносторонним: она умела читать и писать (этим, кстати, в то время могла похвастаться далеко не каждая принцесса). Кроме того, она умела и любила делать домашнюю работу, в частности, хорошо пряла, вышивала и могла в этом посоревноваться с любой городской мастерицей. Девушкой она была сильной и крепкой, но, конечно же, никогда не пасла ни овец, ни других домашних животных, и уж тем более нет никакого повода думать, будто Жанне приходилось наниматься к чужим людям или вообще работать, в то время как ей хотелось погулять или помечтать, слушая красивый колокольный звон. Короче говоря, она очень даже походила бы на барышню или даже на образованную девицу. Походила бы, если бы не одно «но»…
Старый рыцарь Жак д’Арк многому научил своих сыновей Жакмена, Жана и Пьера, училась вместе с ними и Жанна. Доподлинно известно, что она была ловкой, умела владеть копьем и ездить верхом. Ей все эти мужские занятия, все эти доспехи, боевые лошади, мечи и т. п. очень нравились. Недаром же в немногочисленных «словесных портретах» Жанны, дошедших до нас, встречаются такие определения, как «держится она по-мужски», «ей нравятся кони и красивое оружие», «с неслыханной легкостью переносит она тяготы ратного труда» и т. п.
Жанна явно была из тех девушек, которые любят вести мужской образ жизни, и когда обстоятельства позволяют им пренебрегать общественным мнением, совершенно перестают таиться.
Физиология Жанны позволяла ей на равных соперничать с братьями в мальчишеских играх, требовавших физической силы и выносливости. Заметим, что ни один из ее товарищей, будь то в Домреми или позже при дворе или в военном лагере, никогда не утверждал, что она была хороша собой. Все мужчины, говорившие о ее наружности, твердо стояли на том, что как женщина она была на удивление непривлекательна. Отмечался лишь ее приятный голос. При этом никто не называл ее и уродливой (иногда отмечают лишь ее угловатую фигуру и мальчишеские манеры). Секрет же здесь, совершенно очевидно, состоит в том, что, подобно большинству женщин самоуверенного и властного типа, она держалась вне отношений полов, а мужчины просто побаивались ее.
Домреми отнюдь не был «глухим местом», рядом проходили оживленные дороги, и жители городка были хорошо осведомлены о том, что происходило в мире. В курсе важнейших событий во Франции и за ее пределами была и Жанна, у нее было достаточно возможностей общаться не только с «односельчанами». И в этом нет ничего удивительного: в охваченной войной стране многие люди были знакомы с положением дел и интересовались ими. В их жизнь так часто вторгались политики с мечом в руках, что игнорировать их было невозможно. Вот и семейство, в котором воспитывалась Жанна, не могло позволить себе остаться в стороне от того, что творилось в феодальном мире.
Жанна была весьма неординарной личностью, с раннего детства привыкшей чувствовать себя дочерью «очень непростых» родителей. Даже если предположить, что о своем королевском происхождении она узнала не сразу, Жак д’Арк, ее приемный отец, тоже был в Домреми человеком видным и всеми уважаемым. Короче говоря, она с раннего детства имела все основания ощущать себя «девушкой из приличной семьи».
Много позже Жанне придется иметь дело с людьми разных сословий — от простых солдат до королей, но при этом она не будет испытывать никакого смущения и поведет себя совершенно естественно. Все это, конечно же, идет от воспитания, которое у нее было совсем не крестьянским. Жанна умела убеждать, но умела и принуждать. Язык ее умел быть ласковым, но очень часто бывал острым и даже жестким. Словом, это была весьма необычная девушка, очень похожая на мужчину и одновременно не похожая. Похожая — силой духа, энергией, храбростью; не похожая — полным отсутствием мужского тщеславия, наивностью и глубокой религиозностью.
Кстати, скажем еще несколько слов о языке Жанны. Если бы она была обыкновенной пастушкой из Домреми или просто родилась бы в этом городке, то должна была говорить не по-французски, а на лотарингском диалекте. Ведь известно, что французский язык стал распространяться в Лотарингии значительно позже. Но она говорила на чистейшем французском.
