Как уже говорилось, венецианские законы строго ограничивали экономическую деятельность венецианских евреев. Официально они считались чужестранцами. Дело доходило до того, что, находясь за границей, евреи не могли рассчитывать на венецианскую дипломатическую защиту. Поэтому, естественно, все протекционистские теории того времени были направлены против них. Все их попытки заняться той или иной отраслью промышленности жестоко подавлялись. Исключения делались лишь для совершенно новых сфер деятельности, способных принести прибыль государству в целом. С евреями поступали очень несправедливо; во многих случаях они жили под защитой льва святого Марка много веков, и их можно было считать «чужестранцами» только в силу религиозных предрассудков. Помимо всего прочего, «запреты на профессию» были бессмысленными с экономической точки зрения. Вера не делала разницы в прибыли, какую промышленность могла принести государству. Более того, во многих случаях из-за нетерпимости евреям-промышленникам запрещалось нанимать на работу христиан. Таким образом, запрет способствовал росту безработицы среди городского населения, а не сокращал ее. Тем не менее политика вытеснения, несмотря на свою недальновидность, упорно проводилась в жизнь. Венецианских евреев строго ограничивали в роде занятий.
Их донимали бесконечными мелкими придирками. Любая попытка заняться неразрешенным ремеслом сразу же вызывала протест у заинтересованной гильдии и вскоре запрещалась правительством. Евреям не позволяли заниматься даже теми ремеслами, которые впервые привнесли в Венецию именно они, как только местные ремесленники вставали на ноги. Начиная с 1554 года им запрещалось заниматься шерстоткачеством любого вида. Позже их вытеснили из сельского хозяйства, приняв законы, которые запрещали им владеть недвижимостью и даже брать ее в ипотеку. Таким образом, евреи не могли владеть домами за пределами гетто или загородными виллами. Их постоянно предупреждали, чтобы они не нарушали прав гильдии портных и плотников (особенно в Падуе), ни в качестве ремесленников, ни в качестве торговцев. Им не разрешалось посещать ярмарки и рынки с целью торговли, торговать вразнос у ворот монастырей. Им запрещалась любая розничная торговля за пределами гетто. Они не имели права работать даже в типографиях. В 1637, а потом в 1709 году им запретили практиковать право и выступать адвокатами в судах. Проще перечислить немногочисленные занятия, которые были евреям разрешены, чем подавляющее большинство запрещенных профессий.
Смыслом существования общины, изначальным предлогом для того, чтобы евреям позволили поселиться в Венеции, и главным поводом проявляемой к ним терпимости вплоть до последних дней существования Венецианской республики было, как уже говорилось, содержание в гетто ссудных банков в интересах бедняков. Банки давали работу ряду людей. Помимо этого, единственной официально разрешенной евреям профессией была strazzaria, профессия старьевщика, где и речи не могло быть о конкуренции с местной производящей промышленностью.
В тот период торговля подержанной одеждой и другими вещами еще не приобрела приданного ей позже презренного статуса. Это имело место до широкого распространения дешевой готовой одежды; бедняки могли одеваться только в обноски богачей. Таким образом, торговец старой одеждой играл важную и незаменимую роль в экономике. Разумеется, старьевщики торговали не только одеждой, хотя испытывали значительные трудности при получении разрешения на занятие даже этой профессией. При первой попытке получить разрешение они получили отказ, а в 1497 году и вовсе был издан указ, запрещающий им эту сферу деятельности. Во время войны в 1515 году ряду людей позволили открыть лавки для торговли подержанными вещами – в расчете на крупные выплаты. С тех пор, несмотря на протесты гильдии старьевщиков-strazzari, это разрешение продлевали в каждом последующем договоре с евреями – выходцами из Германии.
Таким образом, еврей-старьевщик стал распространенной фигурой в Венеции. С покупками он возвращался в гетто, где посетители с острым обонянием вскоре чувствовали «аромат» обносков. Поэтому в гетто появился обычай, который за его пределами считался нездоровым, – днем и ночью оставлять окна открытыми. Тем временем старые вещи перелицовывались ценой зрения местных портних, которые славились своим мастерством (говорили, что зашитую ими дыру невозможно увидеть), и снова уносились на продажу. Обноски, которые невозможно было переделать, отбраковывались. Лохмотья из хлопчатобумажных материй продавались изготовителям бумаги. Старые матрасы вытряхивались, вычищались и набивались снова – вредный для здоровья процесс, которым славилось гетто. Не приходится удивляться некоторым уловкам, ведь евреи всеми силами старались обойти ограничения, которыми их окружали. Так, они очень дешево продавали новую одежду с крошечной дырочкой или специально посаженным пятном, чтобы в случае необходимости заявить, что вещи подержанные. Деятельность старьевщиков не сводилась к торговле одеждой. Они скупали все; для них не было ни слишком большого, ни слишком маленького. Даже предметы роскоши во многих дворцах на Гранд-канале – картины Тициана и Веронезе, великолепное блюдо, изысканная драпировка, дорогое убранство гондолы – все рано или поздно притягивалось магнитом гетто. Однажды один патриций, желавший возместить себе проигрыш в карты, избавился от домашней утвари ценой не менее чем 15 тысяч дукатов; позже его жене пришлось ее выкупать. Все знали, что у евреев можно найти все; их часто просили обставлять палаццо и апартаменты для зарубежных гостей на период пребывания тех в Венеции. Так, когда посол герцога Модены получил приказ добыть своему хозяину необычайно красивый гобелен, он сумел найти требуемое только в гетто. По якобы религиозным, а на самом деле политическим причинам, для предотвращения тайных сделок, запрещено было вести торговлю до утреннего и после вечернего богослужения в синагоге.
Единственным достойным занятием, к которому допускались венецианские евреи, стала морская торговля. Более того, в ней они получали явные привилегии. Только им, помимо венецианских подданных, разрешалось ею заниматься. В конце XVI века, когда патриции слишком возгордились своим знатным происхождением и начали с презрением относиться к коммерческой деятельности, благодаря которой сколотили свои состояния их предки, морская торговля в значительной степени перешла в руки евреев. В попытке стимулировать слабеющее процветание торговой республики венецианские власти предоставляли евреям льготы. Помимо ввозивших и вывозивших товары за свой счет, были и те, кто выступал в роли посредников, или sensari. Благодаря им Венеция по-прежнему оставалась крупным перевалочным пунктом для торговли по всей Италии и Северной Европе товарами, ввозимыми с Ближнего Востока, и наоборот.
Изначально морская торговля составляла особую прерогативу для «левантинцев» и «западников». Более того, им строго запрещалось торговать подержанными товарами, то есть заниматься ремеслом, которое для многих их единоверцев составляло единственный источник заработка. Однако позднее различия начали стираться; во время продления очередного договора (condotta) заниматься оптовой торговлей разрешили всем евреям. Самых выдающихся результатов они добились в торговле со странами Леванта. Согласно легенде, ходившей уже в XVII веке, именно евреи познакомили Венецию со странами Леванта и их товарами. В 1541 году сенат публично признал, что «большая часть товара, поступающего из верхней и нижней Романии, находится в руках странствующих (еврейских) левантийских купцов». Их заслуги считались настолько ценными, что турецкие купцы, торговавшие в Венеции, а также уроженцы Корфу, вплоть до последних дней Венецианской республики освобождались от доли в общинном налоге. В октябре 1599 года, дабы привлечь левантийских купцов, которые выказывали предрасположение к Анконе, сенат издал новый указ, по которому они освобождались от всех новых платежей сроком на десять лет. Благодаря таким мерам венецианская торговля в значительной степени выиграла, а богатство и численность еврейской общины стремительно возросли.
