Он встал и подошел к зеркалу.
Из отражения на него посмотрел молодой мужчина, не старше тридцати, но полностью седой. На подбородке была щетина, судя по всему, с момента последнего бритья прошло дней пять или шесть, не меньше.
Вспышкой пронеслось воспоминание – он смотрит на такое же точно отражение, но мужчина, отражающийся в зеркале, не седой, а темный шатен. Отражение чуть расплывается, словно у того, кто смотрит в зеркало, похмелье. Он кое-как проводит по щекам станком для бритья, сбривая щетину. Брить неудобно, станок надо было поменять еще пару дней назад, но у него кончились запасные лезвия, а купить новые он все время забывал.
Бритва соскальзывает с острой скулы (сейчас еще более выпирающей), оставляя глубокий порез на челюсти внизу. Чертыхаясь, он лезет в аптечку за перекисью водорода, заливает рану, и…
…и воспоминание погасло. Но его пальцы, еще не так давно покрытые зеленовато-белыми пятнами некроза, уже осторожно раздвигают щетину на подбородке – да, шрам есть, он, правда, почти зажил, но еще различим. Значит, это было, и было это с ним…
Внезапно он услышал за спиной какой-то звук, необычный для этого места.
Он резко обернулся – и увидел в том конце коридора человеческую фигуру с непропорциональной, как у тыквоголового Джека, головой.
«Водянка? – подумал он. – Но голова слишком велика…».
А странный силуэт стал приближаться.
– Эй, – окликнул он незнакомца. – Вы доктор? Что, черт возьми, происходит здесь?
– Карнавал мертвецов, окровавленных тел, череда страшных снов, череда страшных дел, – донеслось из коридора, со стороны приближающегося силуэта.
«Мертвец идет, – подумал он. – Мертвец говорит».
– Кто Вы? – окликнул он, рефлекторно вжимаясь спиной в зеркало.
Страшный силуэт приближался.
– Какого черта вам надо?
Еще одна вспышка памяти: человек с вирионом вместо головы на «месте мертвеца», и руль, резко вывернутый в его сторону, приближающийся столб, страшный удар и тьма.
«Неизвестный. Возраст – примерно тридцать лет. Время смерти – 00:11 2026-06-06. Причина смерти – обширное внутреннее посттравматическое кровоизлияние неустановленной локализации».
Автомобильная авария? Значит, он действительно мертв?
– А, по-твоему, у живых бывают трупные пятна? – спросил его вирионоголовый. – Ты был мертв, а теперь ожил. Был человеком, а вернулся богом.
– Тебя здесь нет, – прошептал он, пытаясь отвернуться. – Ты нереален!
– Где-то я это уже слышал, – сказал его собеседник. – Прошлый раз ничем хорошим это не кончилось. Хорошо, ты всегда был рациональным человеком, как и я. Не буду тебя больше травмировать, не то решишь, что ты на самом деле сошел с ума.
– А это не так? – спросил он.
– Нет, Борис, – ответил вирионоголовый. – Сейчас ты в здравом уме, и, почти что, в трезвом рассудке. А вот почему «почти» – сейчас узнаешь.
06 июня 2026 года, борт «Стигмы-три»
Джинна проснулась от телефонного звонка. Телефон был поставлен на вибро, но Джинна спала чутко, и гудение ее разбудило.
Она потянулась к сумочке, небрежно брошенной на пол, стараясь не разбудить лежащего рядом мужчину, достала модный гибкий смарт, похожий на толстую, но гибкую пластину из прозрачного пластика, провела по нему пальцем, разблокируя…
На экране появился кудрявый юноша лет семнадцати. Юноша был Джинне более, чем знаком – она знала его с пеленок.
– Привет, мам, – сказал парень. – Ты где?
– На яхте, – ответила Джинна полушепотом. – Я тебе рассказывала. Что-то случилось? Ты сам где?
– Там, где и был, – ответил тот. – В Ницце, где мне еще быть. Мы же договаривались, что я на каникулах к сестре поеду.
– У вас там все нормально? – Джинна совершенно не умела разговаривать со своими детьми.
Она с ними словно играла роль матери, да и они больше общались с няньками, чем с ней. Джинне всегда было не до детей – она строила карьеру. Ей это казалось правильным. Но иногда Джинне становилось грустно от того, что между ней и ее детьми не было того тепла, которое, наверное, должно было быть. Хотя у самой Джинны с матерью были отношения еще хуже, особенно в конце. Ее мать, безбожно-прекрасная поп-певица, менявшая любовников, как перчатки, она была любовницей спортсменов, политиков, миллионеров…
Красивая обложка ее жизни скрывала малопривлекательную изнанку – нервные срывы, алкоголизм, успокоительные, транквилизаторы…
Однажды Джинна едва успела вызвать «911», чтобы спасти мать от передозировки снотворным. А в другой раз ее (Джинны) первый муж, сумел вытащить тещу из ванной, где та едва не захлебнулась. Об этом, к счастью, не писали газеты. Как и о том, опять-таки, к счастью, что матери Джинны удалось дожить до быстро прогрессирующего Альцгеймера, а потом еще десять лет прожить полной развалиной.
Икона нескольких поколений, пускавшая слюни, не узнававшая дочь и внуков… Джинна даже вздохнула с облегчением, когда ее мать умерла.
Была ли у них эмоциональная близость? Нет, наверное. Любой психолог сказал бы, что Джинна транслировала эти отношения на свою семью. Может, и так. Но сама Джинна держалась подальше от транквилизаторов, не злоупотребляла алкоголем… и ужасно боялась старости. А вот с детьми нормальных отношений так и не наладила.
– И да, и нет, – ответил Джейсон (так звали ее сына; второй муж Джинны был просто Джей). – Мы с Амандой здоровы, но… в общем, нас под домашний арест посадили.
– С чего вдруг? – удивилась Джинна.
– Я прилетел сюда неделю назад, – ответил Джейсон. – прямо перед забастовкой, последним рейсом. А теперь всех, кто прибыл этим рейсом, временно изолировали. Говорят, у нас что-то случилось, как в двадцатом.
– Я ни о чем таком не слышала, – честно сказала Джинна.
– Да это свежие новости, – ответил Джейсон. – По тиви сказали, вчера вечером все началось. Но нас изолировали, на всякий случай, прогнали через разные процедуры – томограф, КТ, МРТ, кровь взяли, мазки всякие, – Джейсон скривился, – и все такие серьезные, ужас просто. Теперь чуть кто чихнет, все время паника начинается. И опять все в масках, перчатках и по домам сидят, а по кварталу ездит фургончик с оповещателем, на случай, если придется уходить в биоубежище. Так ты сейчас в море?
– Да, – ответила Джинна. – И у нас все нормально.
– Но ты там осторожней, ладно? – попросил Джейсон.
– Конечно, милый, – пообещала Джинна, – и ты себя береги, хорошо? И за Амандой присматривай. Как она там?
– Да нормально, – пожал плечами Джейсон. – Ее бабушка ее балует. Пони ей подарила, прикинь? А толку, в Штаты его с собой не возьмешь. А Аманда к нему привыкла уже.
