4. Правительство уважает свободу граждан в той мере, в какой нуждается в их согласии для сбора денежных средств. Король Франции стал абсолютным монархом, потому что мог устанавливать постоянную талью. Елизавета была могущественна, потому что проявляла бережливость, а своими исключительными ресурсами была обязана подвигам Дрейка и грабежу испанских сокровищ. Яков I, содержавший слишком блестящий и переполненный фаворитами двор, мог быть только расточительным государем, то есть уязвимым. «Все короли, — пишет современник, — бросают деньги на ветер в день своей коронации; он первым стал делать это постоянно». Его совершенно женское пристрастие к драгоценностям обходится ему иногда до 35 тыс. фунтов в год, а армии он уделяет всего 25 тыс. В 1614 г. ему потребовалось 150 тыс. фунтов на домашнее хозяйство; Елизавета в 1601 г. удовлетворилась 27 тыс. Будь он даже экономен, одного повышения цен хватило бы, чтобы поставить его в затруднительное положение (ужин Звездной палаты стоил казне на одно и то же число гостей 2 фунта в 1500 г., 20 фунтов в 1600-м). Яков I тратит без всякой войны 600 тыс. фунтов в год, а его доход достигает примерно только 400 тыс. фунтов, из которых 150 тыс. составляют Tunnage and Poundage — твердые пошлины на шерсть и кожи, которые парламент по установившемуся обычаю выделял королю пожизненно. Как пополнить свои доходы? Король пытается прибегнуть к крайним средствам: ходатайствует о добровольных дарах; вынуждает землевладельцев, которые отказываются от рыцарского звания из-за налагаемых им обязательств, откупиться от него за крупную сумму; продает луга; продает древесину из государственных лесов. Наконец, он предлагает парламенту Великий договор (the Great Compact), по которому король готов отказаться от всех старинных феодальных прав в обмен на выделение ему 200 тыс. фунтов пожизненно. Парламент отказывается от этого компромисса; король распускает его. И в течение десяти лет, с 1611 по 1621 г., парламент не будет созываться (кроме нескольких недель в 1614 г.). Сможет ли корона жить без закона? От ответа на этот вопрос зависит решение проблемы высшей власти.
Английский джентльмен начала XVII в. Гравюра. 1630
5. Чтобы прожить без денег, королю необходимо жить в мире. Таким и было самое сильное желание миролюбивого Якова I. В 1604 г. он заключил мир с Испанией, бесславный мир, но все же не постыдный. Испания полностью признавала за англичанами свободу плавания в европейских морях; англичане не отказывались от свободного плавания в океане. Ничто не было решено, но ничто и не было опорочено. Когда в 1612 г. умер Сесил, вместе с ним из Королевского совета исчезла и елизаветинская осторожность. Никто, казалось, уже не понимал, что можно следовать срединной политике, которая не была бы ни вызовом Испании, ни подчинением Испании. В течение нескольких лет антииспанская партия считала, что победила. Наведались в лондонский Тауэр, куда Яков заточил за воображаемый заговор одного из ветеранов елизаветинских войн, сэра Уолтера Рэли. После тринадцати лет заключения Рэли, который всегда желал, чтобы его страна стала империей, внезапно вышел из темницы на палубу корабля, поднял паруса и по приказу короля поплыл в сторону Гвианы, откуда должен был, как когда-то Дрейк, привезти сказочные богатства. Но Рэли, плохо снаряженный, получивший плохую поддержку, был побежден испанцами и, «глотнув морского воздуха между застенком и смертью», был обезглавлен своим королем, чтобы утихомирить тех же испанцев. Джордж Вильерс, герцог Бекингем, ставший преемником Сомерсета в милостях короля, в свой черед позволил соблазнить себя послу Эскориала. Принц Генрих (старший сын Якова, принц Уэльский) умер, а новый наследник престола Карл казался не столь твердым протестантом.
6. В то время Религиозные войны на континенте пробудили у английских пуритан яростные страсти, которые всегда возбуждают в стране внешние события, если партии считают, что нашли в них подобие своих внутренних распрей. В Центральной Европе в 1618 г. началась большая война, позже названная Тридцатилетней, посредством которой Австрийский дом, опираясь на Испанию, старался восстановить единство империи и гегемонию Римской церкви. Угнетенные богемские гуситы отдались под руку молодого курфюрста Пфальцского, который женился на очаровательной дочери Якова I, принцессе Елизавете. Атакованный в обоих своих государствах католическими монархами, курфюрст попросил помощи у своего тестя. Английское общественное мнение поддержало его и потребовало солдат для Пфальца. Сами пуритане колебались, стоит ли втягивать Англию в эту кампанию в Богемии — стране, которая казалась им восточной, далекой, неведомой. Но они были готовы защищать Рейн. Для этого требовалось сначала помешать испанцам высадиться в Нидерландах, значит надо было обладать достаточно сильным флотом, каким располагал некогда Дрейк. Однако Яков I пренебрегал необходимостью быть сильным. Без парламента, без денег, он оставался и без кораблей. Слишком бездеятельная любовь к миру привела его, хотел он этого или нет, к тому, что ему пришлось вступить в игру с не столь миролюбивыми государями. Чтобы подготовить войну против Испании или, скорее, чтобы создать у испанцев впечатление, что он ее готовит, Яков I был вынужден наконец созвать в 1621 г. парламент.
Криспин ван де Пассе. Портрет Якова I и его старшего сына Генриха, принца Уэльского. Гравюра. 1627
7. Между парламентом, которому было известно, что его созывают нехотя, и королем, который не верил в права парламента, конфликты стали неизбежны. Были совершены многочисленные злоупотребления: продажа монополий, должностей, пряностей судьям. В козла отпущения превратили канцлера Бэкона, человека большого таланта, но слабого характера; он признал себя виновным в коррупции, был приговорен к конфискации своего имущества и впал в немилость. Это первый импичмент крупного государственного деятеля с 1459 г. и ясный знак независимости палаты общин. Она захотела вмешиваться также во внешние дела. Будучи очень протестантской, палата из религиозной страсти желала войны с Испанией и кампании в Курпфальце. Король хотел лишь пригрозить Испании и был бы в ужасе, если бы пришлось перейти от угроз к их исполнению. Вместе со своим фаворитом Бекингемом он готовил новый план испанского брака, на сей раз желая женить своего сына Карла, и надеялся, что возврат Пфальца зятю будет одной из статей договора. Поскольку парламент выразил свое отвращение к этой политике компромисса, король дал ему понять, что важнейшие государственные дела не в его, парламента, компетенции. На что парламент возразил, «что свободы, вольности и привилегии парламента — древнее и неоспоримое наследие английских подданных и что сложные и чрезвычайные дела, касающиеся короля, государства, защиты королевства и Английской церкви, являются для парламента надлежащими темами и предметом дебатов». Эти претензии шокировали короля так сильно, что он вырвал из книги протоколов страницу с этим текстом, разогнал парламент и велел арестовать семь из его членов, в том числе и Джона Пима, автора вырванной страницы и одного из тех, кто обладал в палате наибольшим авторитетом. После чего отправил Карла и Бекингема в Испанию, завоевывать инфанту (1621).
