Из свидетельских показаний норвежского гражданского населения мы можем узнать, каковы были последствия подобного содержания: «У заключенных от пыток и побоев на теле были гнойные раны и нарывы. Тех, кто уже не был в состоянии выйти из лагеря, сажали пилить и рубить дрова… Это была для них последняя пытка, и они там же и умирали». «Когда осенью 1942 г. в лагере вспыхнула эпидемия дизентерии, множество заключенных погибло от этой болезни из-за отсутствия врачебной помощи и лекарств». «Совсем ослабевших выбрасывали из бараков, затем приходил охранник или Schűtzpolizei (полицейский) и убивал их». «Нам эти сербы казались странными – они были «кожа да кости», ходячие скелеты». «Охранники обращались с сербами жестоко – они били и кололи этих несчастных палкой, так что те под конец даже не реагировали на удары. Апатия заключенных объяснялась мучениями, которым их подвергали, и не в последнюю очередь, недостатком пищи».
Выводы
Все вышеизложенное позволяет нам закончить данную главу следующими выводами: Сербские лагеря в Северной Норвегии вполне соответствовали наихудшим концентрационным лагерям в Германии. Принципиальной разницы между этими лагерями не было. Благодаря свидетельским показаниям мы можем констатировать, что физические последствия для заключенных были в Северной Норвегии такими же, как и в концлагерях в Германии. На этой основе и в силу остального анализа мы полагаем возможным считать, что и остальные последствия были одинаковыми – как в Северной Норвегии, так и в Германии. Поэтому мы полагаем, что собранный материал о последствиях пребывания в концентрационном лагере, изложенный нами в первой главе, распространяется и на сербские лагеря в Северной Норвегии в интересующий нас отрезок времени. В дальнейшем анализе мы будем использовать наравне как материал первой главы, так и второй. Нам представляется, что благодаря такому подходу – указанию на сходство – мы расширили наши знания и понимание различных явлений в сербских лагерях в гораздо большей степени, чем оказалось бы возможным при применении иного практического метода. Мы полагаем также, что результаты подобного исследования могут претендовать на более широкий интерес.
III. Норвежские охранники
Подготовительная работа
Для того чтобы определить общее количество норвежских охранников в сербских лагерях, а также их имена и фамилии, мы изучили весь имеющийся материал о сербских лагерях. Мы прочитали все судебные дела, возбужденные против бывших норвежских охранников, которые нам удалось получить, а также документы, представляющие интерес из таких источников, как Информационный бюллетень Генеральной прокуратуры и Вестник полиции. Полиция и прокуратура предоставили нам весь материал по этим делам и об условиях содержания пленных в лагерях вообще. Мы побеседовали с одним из главных следователей по делам, связанным с сербскими заключенными, и получили от него списки всех известных ему норвежцев, служивших охранниками в концентрационных лагерях в Северной Норвегии. Полиция предоставила в наше распоряжение свою главную картотеку бывших охранников.
Вся эта работа оказалась трудоемкой и заняла много времени, а результат не очень нас удовлетворил. Стало ясно, что в действительности никто не располагает полными сведениями о количестве норвежских охранников в сербских лагерях и их фамилиях, а имеющиеся сведения неполные, неясные и нередко противоречивые. Так, например, несколько судей окружных судов называли совершенно разные количества норвежских охранников в лагерях Северной Норвегии в один и тот же период времени – 150, 128, 100 и 60 человек. (На самом деле их было, судя по всему, 123 человека). Чтобы составить хотя бы приблизительно общую картину, необходимую для проведения исследования, нам порой приходилось становиться детективами. В результате нам удалось получить информацию о гораздо большем количестве охранников, чем кому-либо другому ранее. Тем не менее, мы полагаем, что это число занижено. Однако в данный момент мы не считаем возможным получить более удовлетворительный результат. Дело в том, что целый ряд норвежских охранников в Северной Норвегии не были осуждены за то, что были охранниками. Мы же считаем правильным включить в наше исследование лишь тех, кто либо был осужден за это, либо признался в этом в беседе с нами или с кем-то еще, что зафиксировано документально.
На основе всей подготовительной работы мы смогли, во-первых, сделать предварительный подсчет общего числа норвежских охранников в лагерях в Северной Норвегии и, во-вторых, попытаться собрать сведения о личности каждого из них. С этой целью мы создали свою собственную картотеку. Каждый раз, когда наша картотека пополнялась новыми именами, мы заносили в нее данные из судебных дел охранников, представлявшие интерес с психологической и социологической точки зрения. Наша цель состояла в том, чтобы количество охранников в нашей собственной картотеке совпало с подсчитанным числом норвежских охранников в лагерях Северной Норвегии. Это нам не удалось – данные не совпали. В разделе «Выборка» мы попробуем остановиться на последствиях этого несовпадения.
Количество и время
С учетом того, что было изложено в предыдущем разделе, мы можем приблизительно сказать, что всего во время войны в разные периоды времени в лагерях для югославских заключенных в Северной Норвегии работало не более 363 норвежцев. Эти норвежцы приехали в три заезда. В начале июня 1942 г. в лагерь Бейсфьорд, расположенный недалеко от Нарвика, приехало 123 человека. Югославов к этому времени в лагере еще не было. Эти охранники пробыли в лагере 14 дней, а затем 80 из них были отосланы на юг – в лагерь Ботн вблизи Рогнана, лагеря Корген и Усен в поселке Эльсфьорд. 43 охранника остались в Бейсфьорде. Позднее их отправили в лагерь Бьёрнефьелль и, наконец, еще через некоторое время 20 человек оказались в лагере в городе Карашок.
Следующая команда состояла из 60 охранников и приехала в Северную Норвегию в начале августа 1942 г. Их распределили по южным сербским лагерям. В конце ноября две первые команды были отозваны и заменены на новую, насчитывавшую 180 человек. В это время действовали только лагеря Рогнан, Корген и Усен. Норвежцев направили в эти лагеря, где они проработали до пасхи 1943 г. После этого в югославских лагерях в Норвегии больше не использовали норвежских охранников. Таким образом, интересующий нас период охватывает время с июня 1942 г. по 9 апреля 1943 г.
Принципы отбора групп
Мы не сочли возможным подвергнуть тщательному анализу всех бывших охранников, попавших в нашу картотеку, и решили сосредоточиться на двух группах – «мучители и/или убийцы» или «экстремальная группа», и «контрастная группа».
1. «Группа мучителей и/или убийц»
Данная группа охватывает всех норвежских охранников из сербских лагерей, которые были осуждены за жестокое обращение с заключенными или за их убийство по 22 статье Уголовного кодекса и которые на момент нашего исследования отбывали наказание в тюрьмах и лагерях. К этой группе относятся еще четыре человека, без сомнения виновные в жестоком обращении с военнопленными или их убийстве. Двое из них бежали, третий оказался душевнобольным, а четвертый находился на таком низком уровне ментального развития, что дело было прекращено с выводом о том, что нет никаких сомнений в его виновности.
