Стол ломился от пряных, сладких и острых блюд: здесь были побеги бамбука, медовые корни лотоса, маринованный редис и копченая рыба — так много всего вкусного! Я была очень голодна, но ела аккуратно, с изысканными манерами, подсмотренными мною у куртизанок в «Тайном нефритовом пути». Мне хотелось показать мадам, что ей нечему меня учить. Я подняла с помощью палочек из слоновой кости небольшой орешек и положила его на язык с таким изяществом, словно водружала жемчужину на подушечку из парчи.
— В тебе видно высокое происхождение, — заметила Старая Дрофа. — Через год, когда состоится твой дебют, ты сможешь очаровать любого мужчину. Что на это скажешь?
— Спасибо вам, Матушка Ма.
— Видите? — обратилась она к остальным с довольной улыбкой. — Какая она стала послушная.
Когда Матушка Ма подняла свои палочки, я смогла получше рассмотреть ее пальцы: они были похожи на гниющие бананы. Я наблюдала, как она собирает с тарелки остатки еды. Хитрая куртизанка Лепесток поднялась и быстро положила мадам еще побегов бамбука и рыбы, но не тронула последний из оставшихся медовых корней лотоса. Она подождала, пока Весенний Бутон не потянется за ним, а потом произнесла с упреком:
— Отдай его матушке. Ты же знаешь, как она любит сладкое, — и демонстративно переложила свои куски корня лотоса на тарелку мадам.
Матушка Ма похвалила Лепесток за то, что она относится к ней как к настоящей матери. Весенний Бутон казалась абсолютно равнодушной. Она даже не посмотрела ни на кого. Волшебная Горлянка искоса глянула на меня и прошептала:
— Она в ярости.
Когда Матушка Ма поднялась с кресла и пошатнулась, Лепесток вскочила, чтобы ее поддержать. Мадам сердито замахнулась на нее веером.
— Я еще не дряхлая старуха. Просто ноги подводят. Туфли слишком тесные. Позовите башмачника, чтобы навестил меня.
Она подняла юбку. Лодыжки у нее были тоже серые, опухшие. Я подумала, что ступни под бинтами, должно быть, выглядят еще хуже.
Как только мадам вышла из-за стола, Камелия обратилась к Волшебной Горлянке преувеличенно вежливым тоном:
— Сестрица, я не могу не сказать, что персиковый цвет твоего нового жакета очень удачно оттеняет твою кожу. Новый клиент может подумать, что ты по меньшей мере лет на десять младше своего возраста.
Волшебная Горлянка обругала ее. Камелия ухмыльнулась и ушла.
— Мы все время друг над другом так подшучиваем, — объяснила Волшебная Горлянка. — Я превозношу ее жидкие волосы, а она — мой цвет лица. Мы предпочитаем высмеивать свой возраст, а не плакать о нем. Годы идут, и их не вернешь.
Мне хотелось сказать Волшебной Горлянке, что персиковый цвет совсем ей не идет. Когда взрослая женщина надевает цвета, подходящие юной девушке, она выглядит именно на тот возраст, который пытается скрыть.
Я следовала совету Волшебной Горлянки и делала все, чего ожидала от меня мадам. С напыщенной лестью я приветствовала ее и вежливо отвечала, если она со мной заговаривала. Я оказывала знаки почтения своим цветочным сестрам. Как легко оказалось быть неискренней! В первые дни я получала от матушки Ма пощечины, когда ей казалось, что выражение лица у меня слишком американское. Я не знала о нем, пока не получила первый удар, и она пообещала, что выбьет из меня все, что напоминает ей об иностранцах. Если я поднимала на нее взгляд, когда она меня отчитывала, то за это тоже получала пощечину. Я поняла, что ей нужно: чтобы на лице отражались покорность и уважение.
Однажды утром, когда я уже провела в «Доме спокойствия» почти месяц, Волшебная Горлянка сообщила, что через несколько дней я перееду в новую комнату. Первая моя комната должна была приучить меня к скромности. Вообще-то, обычно в ней хранили старую мебель.
— Ты будешь жить в моем будуаре, — сказала она. — Он почти так же хорош, как и тот, что был у меня в «Тайном нефритовом пути». А я перееду в другой дом.
Я знала, что это значит. Она отправится в место, которое еще хуже, чем это. Но если она уйдет, у меня не останется тут союзников.
— Мы будем жить в одной комнате, — предложила я.
— Ну и как я буду вздыхать и стонать, если в той же комнате ты будешь играть в куклы? За меня не волнуйся! У меня есть друг в японской концессии. Мы возьмем в аренду старый шикумэнь
[16] и заведем опиумный цветочный дом. Там будем хозяйничать только мы, без мадам, которая забирает всю прибыль и навешивает долг за каждую тарелку с едой…
То есть она станет обычной проституткой: будет выкуривать несколько трубок, а потом просто ложиться и раздвигать ноги для мужчин типа Треснувшего Яйца.
Волшебная Горлянка нахмурилась, угадав, о чем я думаю:
— Не смей меня жалеть. Мне не стыдно. Чего мне стыдиться?
— Это же японская концессия, — сказала я.
— Ну и что?
— Они же ненавидят китайцев.
— Кто тебе такое сказал?
— Мама. Вот почему она никогда не допускала японских клиентов в дом.
— Она их не пускала, потому что они сразу же перехватили бы все выгодные сделки. Люди их не любят, потому что завидуют успеху. Но как это относится ко мне? Друг сказал, что они ничем не хуже других иностранцев и до смерти боятся сифилиса. Они проверяют каждую куртизанку даже в первоклассных домах. Представляешь?
@@
Три дня спустя Волшебная Горлянка пропала. Но только на три часа. Она вернулась и бросила к моим ногам свой подарок, который приземлился на пол со знакомым мягким звуком. Она принесла мне Карлотту. Я сразу разрыдалась и подхватила кошку на руки, чуть не задушив в объятиях.
— И что? Ты даже не поблагодаришь меня? — спросила Горлянка.
Я извинилась перед ней и сказала, что она моя самая верная подруга, с великой добротой в сердце, что она бессмертная богиня, скрывающаяся среди обычных людей.
— Ладно, хватит уже.
— Мне нужно найти место, где можно ее спрятать, — решила я.
— Ха! Когда мадам обнаружит, что я принесла ее сюда, не удивлюсь, если она повесит приветственные плакаты на дверь и запустит сотни фейерверков, чтобы приветствовать эту богиню войны. Две ночи назад я запустила в комнату к Старой Дрофе несколько крыс. Слышала ее крики? Одна из служанок подумала, что у мадам в комнате начался пожар, и вызвала бригаду пожарных. Я притворилась ошеломленной, когда услышала о причине ее криков, и сказала: «Как же плохо, что у нас нет кошки! У Вайолет раньше была кошка, ярая охотница, но та женщина, что сейчас заправляет в “Тайном нефритовом пути”, нам ее не отдаст». Мадам немедленно отправила меня, чтобы сообщить Золотой Голубке, что она заплатила и за тебя, и за все, что тебе принадлежит, включая кошку.
Золотая Голубка была очень рада отступить от притязаний на Карлотту, как сказала Волшебная Горлянка, а Маленький Океан горько рыдала — это доказывало, что она хорошо заботилась о кошке. Но Волшебная Горлянка принесла не только Карлотту. У нее были новости о Фэруэтере и моей матери.
